По сведениям античных и средневековых авторов, предки кабардинского народа входили в круг так называемых синдо-меотских племен Нижнего Прикубанья и Приазовья, имевших тесные культурно-экономические контакты с Причерноморским Боспорским царством.
В различных источниках предки кабардинцев именовались зихами, керкетами, косогами, черкесами.
Основные археологические памятники материальной и духовной культуры адыго-кабардинцев в период, предшествовавший событиям XIII — XIV вв., сосредоточены на их этнической территории в Нижнем и Среднем Прикубанье, где они сформировались как самобытные этнические группы адыгов. Такое размещение археологических источников подкрепляется и целым рядом письменных сведений того периода. Так, известный арабский ученый Масуди в X в. писал, что «по соседству с аланами, между горой Кабхом (Центральный Кавказ. — И. М.) и Румским морем (Черное море. — И. М.) находилось племя по имени Кешак» (косоги. — И. М.).
В том же, X в. анонимный персидский источник Худуд-аль-Алем сообщает, что на западе аланы граничат с землей «кесак» на берегу моря Гурз (Черное море. — И. М.). К западу от аланов и Кавказских гор помещает каса — хов (косогов) и византийский автор X в. Константин Порфирородный.
Подробно описывая монгольское нашествие 1222 г. на Центральный Кавказ и перечисляя местные племена, знаменитый Ибн аль-Асир не называет среди них кабардинцев или кашков. Не упоминают их здесь и летописцы Тимура в 1395-1396 гг. Наоборот, они сообщают, что великий Тимур после разгрома золотоордынского хана Тохтамыша на реке Терек, близ современного города Майского, останавливается на отдых в Бештау и оттуда снаряжает специальный отряд для покорения черкесов на Кубани.
В некоторых научных кругах распространено предположение И. М. Дьяконова о том, что в центральной и западной частях Северного Кавказа в III тыс. до н. э. обитали племена, либо непосредственно принадлежащие абхазо-адыгской языковой группе, либо говорившие на языках, родственных абхазо-адыгскому. Однако известный специалист по истории и культуре Кавказа эпохи бронзового века Р. М. Мунчаев доказывает, что «предположение Дьяконова чрезвычайно трудно признать. До сих пор мы не имеем ни одного убедительного свидетельства в пользу этого в памятниках III тыс. до н. э. Здесь нет ни одного источника, в котором был бы запечатлен хотя бы один из этих языков. Что это за племена (будто бы говорившие на Северном Кавказе на абхазо-адыгском языке в III тыс. до н. э. — И. М.), откуда они сюда проникали и на каком языке говорили, остается неясным. Можно ли их связывать с кашками, обитавшими в конце III — начале II тыс. до н. э. на северо-востоке Понта? Для ответа на этот и подобные этому вопросы мы пока не располагаем сколь-нибудь надежными данными» (Мунчаев, 1975, с. 411-413).
Из приведенных фактов видно, что некие племена кашков как в III — II тыс. до н. э., так и в эпоху Средневековья обитали где-то на восточных берегах Черного моря.
Очень важные сведения о расселении кабардинцев на территории Центрального Предкавказья дают исследования известных кабардинских археологов Р. Ж. Бетрозова и А. X. Нагоева. Всесторонне проанализировав материалы из кабардинских курганов, они пишут, что переселение кабардинцев на нынешние территории началось в конце XIV — начале
XV в., после погромов местных племен полчищами Тимура. «Максимальное же расселение кабардинцев, по их мнению, приходится на XV — начало
XVI века» (Нагоев, 1974, с. 44; Бетрозов, 1980, с. 141-142).
В подтверждение этой даты много исторических и фольклорных данных приводит кабардинский ученый В. Кудашев в своем известном труде «Исторические сведения о кабардинском народе», посвященном 300-летию Дома Романовых и изданном в Киеве в 1913 г.
Древнейшие предки балкарцев неразрывно связаны с древними племенами Кавказа и кочевниками-овцеводами Евразийских степей. Проникновение кочевнической древней курганной культуры, зарожденной в Междуречье рек Волги и Урала в конце IV — начале III тыс. до н. э., на Северный Кавказ и Закавказье свидетельствует о тесных культурных и этнических контактах древних кавказских племен с древнейшими кочевниками. Археологический материал говорит о смешении культуры кавказцев и кочевых племен конца IV — начала III тыс. до н. э. Подобная интеграция культурных течений заложила праоснову формирования предков балкарского народа.
В эпоху раннего Средневековья (до монгольского нашествия) предками балкарцев были тюркские племена — асы, аланы, болгары, сабиры, — большинство из которых входило в гунно-болгарское объединение. По сведениям древнеармянских источников, еще во II в. до н. э. Кавказские горы назывались «Землей болгар», а по сообщению Прокопия Кесарийского, в V в. Дарьяльским проходом владели гунны. В VII в. в Прикубанье была создана Великая болгарская держава хана Кубрата, охватывавшая районы нынешних Кавминвод. Основным городом был Хумара, расположенный на правом берегу Кубани, близ аула Хумара в Карачаево-Черкесии. Он представлял собой большой город-крепость, обнесенный мощной оборонительной каменной стеной шириной более 5 метров.
В конце VII — начале VIII в. Болгарское государство было разгромлено хазарами и болгары были включены в Хазарский каганат, представляя в нем южные окраины, граничащие с Грузией.
После распада Хазарского каганата, в X — XIII вв., предки балкарцев, объединенные под эгидой аланов, образовали крупное государственное объединение с широкими культурно-экономическими связями со множеством средневековых государств мира.
Археологические и эпиграфические памятники предков балкарцев — аланов и болгар — густой сетью покрывают почти всю территорию Северного Кавказа от верховий Кубани до Терека. Среди них можно отметить аланские городища Нижний и Верхний Архыз на Зеленчуке, Нижний и Верхний Джулат на Тереке, городища и поселения, могильники аланов и болгар у селений Кёнделен, Лашкута, Заюково, Кызбурун, Нижний и Верхний Чегем, Аргудан, Лескен, Кешене-аллы и мн. др. Огромная масса археологических памятников тюркских племен сопровождается таким же количеством тюркских названий местностей — гор, рек, урочищ Северного Кавказа. Достаточно отметить такие балкароязычные топогидронимы, как Ак-баш, Беш-тау, Кызбурун, Кишпек, Эльхот, Лачин-кая, Терк, Кобан, Балкъ (Малка), Черек, Чегем, Бештамакъ и др. Последний топоним, как место слияния «Пяти устьев» — т. е. рек Терек, Черек, Чегем, Баксан, Малка, у нынешней ст-цы Екатериноградской, упоминается в трудах европейских авторов XVIII-XIX вв. Сохранение этого топонима чрезвычайно важно, потому что в окрестностях давно уже живут нетюркские народы, а название остается прежним.
В результате событий XIII-XV вв. территория народов Северного Кавказа значительно сократилась.
Картографирование археологических памятников кабардинского народа XIV-XVII вв. показывает, что в этот период своего расселения территория Кабарды доходила по линии предгорий вплоть да берегов Сунжи (Нагоев, 1974, карта).
Основные материальные свидетельства о расселении кабардинцев — так называемые Кабардинские курганы — достаточно четко определяют их границы. По исследованиям археологов, самые южные границы проходят по зоне предгорий, примерно по линии современных селений — Каменномост,
Заюково, Лачинкай, Шалушка, Вольный Аул, Псыгансу, Лескен (Нагоев, 1974, карта). Изучение этих памятников приводит исследователей к выводу о том, что «Кабардинские курганы в большом количестве встречаются в равнинной и особенно в предгорной частях Центрального Предкавказья. Они совершенно неизвестны в горах и степях» (Там же, с. 44).
По линии выходов из ущелий, где ограничиваются южные пределы распространения Кабардинских курганов, воздвигали свои крепости и золотоордынские ханы, каждый пятый воин которых должен был охранять выходы из ущелий от аланов, укрывшихся в горах. Именно по этой же линии выходов из ущелий строит свою оборонительную линию и Россия по рекам Черек, Нальчик, Чегем, Баксан, Малка (В. Кудашев; В. Жилиховская).
Определенные сведения о границах Кабарды содержат труды ученых и путешественников XVIII в. Грузинский царевич Вахушти в 1745 г., описывая границы горских народов Кавказа, говорит, что «Басиани (т. е. Балкария) на севере доходит до выхода реки Терек из ущелий на равнину» (Вахушти, 1954, с. 150).
В 70-х гг. XVIII в. академик Паллас писал, что ближе к верховьям Баксана находились Атажукины поселения, а в среднем течении той же реки, у подножий гор, располагались Мисостовы владения, главное место пребывания которых было в Кызбуруне (Волкова, 1974, с. 44, 45, 51).
В 1886 г. сын видного кабардинского владетеля Конова — Магомет, сопровождая С. Ф. Давидовича из Пятигорска в Верхний Баксан, заявил, что выше аула Атажукиных (Заюково) дорога по Баксанскому ущелью ему незнакома (Исторический вестник. Т. 28. 1887. С. 346). Этот факт перекликается со словами Палласа, что самым высокогорным аулом кабардинцев являются аулы Атажукиных.
В 1869 г. в докладной записке Кавказского военного округа военному министру о разграничении Горских обществ с Большой Кабардой написано, что «земли кабардинские служат продолжением ущелий, занятых Горскими обществами».
Крупнейший знаток документов XVI-XVIII вв. по русско-кавказским отношениям Е. Н. Кушева приходит к заключению, что «кабардинцы занимали равнинные места и предгорья по левым притокам Терека, до входа в горные ущелья (Кушева, 1963, с. 91, 95).
В 1836 г. Хан-Гирей писал, что «от выхода из гор до принятия реки Сунжи Терек течет через земли черкесов». В том же году Бларамберг, составитель топографического, статистического и военного описаний Кавказа, отмечал, что «Кабарда расположена к югу от Георгиевска и Моздока, параллельно, так сказать, этим городам. Ее ширина — от 30 до 80 верст вплоть до Черных гор Кавказа (Лесистый хребет. — И. М.) и протяженность ее до 200 верст от Подкумка до Сунжи» (Адыги, балкарцы и карачаевцы… с. 409). Те же параметры для Кабарды указывает и Хан-Гирей.
Точно те же параметры (ширина от 30 до 80 верст) соблюдены на топографической карте Черкесии 1830 г. (Н. Дубровин). Причем самое узкое место, примерно в 30 верст, приходится на «переход от бассейна Кубани к бассейну Терека», т. е. к районам Подкумка и Джинал-сырта, а самая широкая полоса, в 80 верст, охватывает линию от Моздока в направлении Баксана и Нальчика. Если перевести на современную карту эти данные, мы получим границы Кабарды XVIII-XIX вв.
На протяжении XIX в. предпринимались попытки отодвинуть земли балкарцев как можно в глубь гор, даже за Скалистый хребет, чуть ли не к подножию снежных вершин. Одним из таких никем из местной, областной и царской администраций не поддержанных проектов разграничения земель Балкарии и Кабарды был проект Л. Кодзокова от 24 октября 1863 г.
Будучи председателем Поземельной комиссии, Кодзоков настаивал определить границы между Кабардой и Балкарией по линии: от впадения рек Камык, Герхожан в Баксан, далее через Холам, до впадения Карасу в Черек и т. д.
Аргументы Кодзокова сводились к следующему:
1. В очерченных им границах якобы находятся «известные памятники и могильники кабардинских аулов».
2. Границы, обозначенные кабардинцами, правдоподобны, потому что «указываемые ими границы могли быть вследствие той силы и того преимущества, которыми они некогда пользовались над горскими обществами».
Балкарцы настаивали на своих границах примерно по линии: где река Псыгансу впадает в Черек, далее от впадения реки Хаюко в Баксан (близ совр. сел. Лашкута) и далее по пастбищам Хаймаша. Свои требования они аргументировали следующим образом:
1. «С водворения русского правительства на Кавказе горские общества не имели с Кабардой определенных границ и горцы не встречали препятствия пользоваться постоянно пастбищами даже ниже поселений кабардинских аулов».
2. «Землями ниже кабардинских поселений до пришествия в край кабардинцев балкарцы владели и пользовались ими в последнее время без платы и границ с Кабардой не имели».
Этот спор не смогли решить и медиаторским, третейским, судом.
Сопоставив утверждения Кодзокова о памятниках и могильниках кабардинцев в горах со всеми вышеизложенными фактами, нетрудно понять, что ни один исследователь древностей Кабарды не может подтвердить голословные заявления автора «проекта».
Аргументы балкарцев подкрепляются всеми вышеприведенными историко-археологическими фактами, которые свидетельствуют о том, что в памяти народа сохранилась историческая обстановка двух-трех столетий, истекших с XV-XVI вв.
Проект Кодзокова не был сколь-нибудь серьезно воспринят тогдашней администрацией всех уровней. Вот как оценивали этот проект тогдашние власти:
1. «Когда медиаторское решение не состоялось, то будто бы когда-то существовавшие границы были определены личным произволом председателя комиссии и создались, конечно, в его воображении, потому что в основании этого определения не положено никаких данных».
2. Начальник Терской области Лорис Меликов (покровитель всех действий Кодзокова) писал: «При этом считаю долгом заявить, что во всяком случае границу придется назначить властью административною, потому что требования как кабардинцев, так и горцев до того преувеличены, что к согласию их взаимных претензий не представляется никакой возможности».
Такова была тогдашняя участь необоснованного проекта Л. Кодзокова. Вряд ли в наше время стоит вытаскивать на свет и пытаться вдохнуть жизнь в подобные документы, отвергнутые историей.
Необходимо сказать, что узаконенных, закрепленных в документах каких-либо границ между балкарцами и кабардинцами никогда не было. Оба народа веками мирно и доброжелательно жили в тесных экономических, культурных, кровно-родственных контактах. Именно такой характер жизни мы должны отстаивать и углублять ради общего блага всех народов Кабардино-Балкарской Республики.
