■ Через несколько лет после окончания Кавказской войны на Северном Кавказе были проведены реформы, определившие ход развития местного общества и его устройство вплоть до революции 1917 г. Еще во время Кавказской войны, в 1822 г. Кавказская губерния была преобразована в Кавказскую область с центром в г. Ставрополе (с 1847 — Ставропольская губерния). В 1839 г. в Южном Дагестане был создан Самурский округ. Все российские владения на Кавказе были включены в 1844 г. в состав Кав­казского наместничества. Первым наместником стал кн. М. С. Воронцов. Он представлял высшую гражданскую и военную власть как на Северном Кавказе, так и в Закавказье. В наместничество, просуществовавшее до 1882 г. (последний наместник — вел. кн. Михаил Николаевич), входили Дербентская губерния, созданная в 1846 г., и Каспийская область, обра­зованная из земель Южного Дагестана и Северного Азербайджана. Самый юг Лезгистана с 1846 г. входил в Тифлисскую губернию.

В 30-50-х гг. XIX в. Кавказская линия делилась на пять самостоятель­ных частей — Черноморскую линию, Правый фланг, Центр, Левый фланг и Владикавказский военный округ. Каждая часть имела свое управление. Кабарда и балкарские общества входили в Центр, который выделился в 1830 г. с центром в укреплении Нальчик. Эта структура Кавказской линии сохранялась до середины 50-х гг. XIX в. Управление Кавказской линии и Черномории находилось в Ставрополе. Командующий войсками имел во­енную и гражданскую власть.

15 сентября 1856 г. Кавказская линия была разделена на Правое и Левое крыло. В состав Правого крыла вошли военные соединения, при — ставские управления и города бассейна Кубани и Причерномории, Левого — р. Терек, в том числе Кабарда и Горские (балкарские) общества.

В 1860 г. Кавказская линия была упразднена. Ее Правое крыло было пре­образовано в Кубанскую, а Центр и Левое — в Терскую и Дагестанскую облас­ти. В Кубанскую область вошли кубанские адыги, карачаевцы, абазины, но­гайцы. Северная часть Северо-Восточного Кавказа была поделена между Став­ропольской губернией и Терской областью с центром в г. Владикавказе. Тер­ская область была разделена на 8 округов: Кабардинский, Владикавказский, Ингушевский, Чеченский, Нагорный, Аргунский, Ичкерийский (4 последних на­ходились на территории современной Чечни), Кумыкский (занимал земли со­временного Хасавюртовского района Дагестана). Округа делились на участки.

В 1869 г. было утверждено «Положение о Кубанской и Терской облас­тях». В 1870 г. Кавказская администрация утвердила «Положение о сель­ских (аульных) обществах и общественном управлении в Кубанской и Тер­ской областях», которое содействовало сближению структуры и характера деятельности сельского правления местного населения с аналогичной сис­темой в Центральной России. «Временные правила для горских и словес­ных судов Кубанской и Терской области» 1871 г. преобразовали «народ­ные суды» в горские словесные суды до полного распространения здесь российского законодательства.

Эти суды могли разбирать по адату мелкие уголовные преступления против личности (семейные ссоры, сельские драки, публичные оскорбле­ния женщин) и уголовные преступления против собственности (обман, утайку денег, воровство), если сумма иска не превышала 50 рублей. Им были подсудны также уголовно-хозяйственные преступления, совершен­ные на землях общины (потравы, нарушения единого сельскохозяйствен­ного оборота). Кроме того, они могли разбирать по шариату гражданско- семейные тяжбы, сумма иска которых не превышала 100 рублей. Дело­производство судов, как и в дореформенный период, велось по-арабски.

В отличие от дореформенной эпохи решения словесных сельских судов не были окончательными. Они могли обжаловаться в месячный срок в ок­ружных народных судах, созданных при начальниках округов. Им же были переданы адатные иски, изъятые из ведения сельских словесных судов, вклю­чая тяжелые уголовные преступления против личности (ранения, убийства, изнасилования, похищения женщин) и крупные уголовные преступления про­тив собственности (обман, утайка денег, воровство на сумму более 50 рублей, случаи разбоя и грабежа). В юрисдикцию окружных судов также вошли позе­мельные тяжбы за владение и пользование по адату пастбищами, лесами, дорогами и водными ресурсами. По шариату они разбирали серьезные граж­данско-семейные тяжбы, сумма иска которых не превышала 100 рублей.

Апелляционной инстанцией для окружных судов стали областные на­родные суды. Они были сформированы при ген.-губ. Дагестанской и Тер­ской областей в г. Темир-Хан-Шуре и Владикавказе. В окружные и народ­ные суды входили начальник округа/области, кадий, секретарь и по одному знатоку адата от каждого наибства/округа. В месячный срок они разбира­ли жалобы на решения окружных народных судов. Все случаи измены, бун­тов, нападений на сельское и окружное начальство, скрытого или явного неповиновения властям, приравненные на пореформенном Северном Кавказе к тяжелым уголовным преступлениям, рассматривались россий­скими военными судами.

Уголовные и поземельные тяжбы между горцами-мусульманами и рус­скими переселенцами решались в мировых судах, созданных в 1875 г. в г. Владикавказе, Темир-Хан-Шуре, Петровске и Дербенте. Кроме того, в Терской области в 1860-1917 гг. работали третейские суды. В 1911 г. они были слегка реформированы и превращены в примирительные суды. Эти судебные органы не существовали постоянно. Их создавали только в случаях кровной мести или опасности столкновений между соседними сельскими об­щинами. Члены третейских судов избирались из знатоков местного адата и авторитетных членов сельских общин. В него входили пострадавшая и винов­ная стороны, причем первая могла избирать на одного судью больше. Обычно в третейские суды входило 3 члена, по одному от каждой из тяжущихся сто­рон, и один из нейтрального клана или селения. Решения этих судов долж­ны были быть утверждены российскими властями участка или округа. Они были окончательными и обжалованию не подлежали.

Одновременно с судебно-административной реформой на Северо­Восточном Кавказе была проведена крестьянская и поземельная рефор­мы. Продолжая линию на освобождение крепостных в России, правитель­ство Александра II провело в 1866-1868 гг. полное освобождение рабов (лаги, кули, караваши) в Дагестанской и Терской областях.

Соединение в 1860 г. Черноморского и Кавказского войск не изменило их станичного управления, но наказной атаман соединял обязанности начальни­ка области и командующего войсками. В 1870 г. вышло «Положение об обще­ственном управлении в казачьих войсках», которое разграничило функции станичных обществ и станичных правлений, выделило станичный суд, придав ему характер крестьянского волостного суда. В основу станичных учреждений было положено выборное начало, т. е. общинное самоуправление сохраня­лось. По «Положению о воинской повинности и содержании строевых частей Кубанского и Терского казачьих войск» 1870 г. было упразднено линейное территориальное управление полками и бригадами. Станицы кубанских каза­ков были распределены по отделам — Баталпашинский, Ейский, Екатери — нодарский, Закубанский, Кавказский, Майкопский и Таманский.

«Положение о заселении предгорий западной части Кавказского хребта Кубанскими казаками и другими переселенцами из России» 1862 г. не касалось юридических основ казачьего самоуправления, но сильно изме­нило казачье землевладение. Оно не упоминало о войсковой и вообще казачьей земле как коллективной собственности. Каждое поселение рас­сматривалось как самостоятельная отдельная община с 20-30 десятина­ми земли на душу мужского пола казачьего семейства и по 200 десятин на каждое офицерское семейство удобной и неудобной земли в общем не­раздельном юрте. Из него назначалось от 5 до 10 десятин на рядовые се­мейства казаков-охотников и 25-50 десятин на семейство добровольно пере­селившихся офицеров в частную, вечную и потомственную собственность. То есть наряду с общинно-земельной собственностью в казачье землевладение впервые вводился институт частной земельной собственности, с известными ограничениями (охотники не могли отчуждать свои земли, передавать их неказачьему сословию и пр.). В целом в 1862 г. институт войсковой зе­мельной собственности игнорировался или упразднялся, усадебная осед­лость подчинялась особому закону, вне общинной юрисдикции.

Войсковая собственность заменялась общинной и частной по законам 1868 и 1870 гг. «О дозволении лицам невойскового сословия приобретать недвижимую собственность в казачьих землях», правилами 1869 и 1870 гг. «О поземельном устройстве станиц и о войсковых запасных землях» и Поло­жением 23 апреля 1870 г. В землехозяйственном отношении были сужены пределы общинной автономии. Таким образом, окончательно характер зем­левладения Кубанского казачества определился в 1870 г. Все казачьи земли делились на войсковую, общинную и частную собственность. Пожизненные офицерские наделы окончательно стали частными потомственными.

После окончания Кавказской войны в крае происходит рост земледель­ческого хозяйства и производительности труда, развивается технология и техника, особенно в черноморских станицах и хуторах. Но в Закубанье первое время земледелие развивалось хуже из-за непривычных горных условий, трудностей переселения, бедняцкого состава переселенцев, юри­дической неопределенности характера землепользования.

Горские народы Кубанской области с 1865 г. распределялись по пяти военно-народным округам: Псекупский, Лабинский, Урупский, Зеленчукский, Эльбрусский. Они существовали до 1871 г., потом было введено гражданское управление. В 80-е гг. горские общества были подчинены начальникам облас­тей, которые были и командующими войсками. Участковые начальники осу­ществляли непосредственный контроль над горскими обществами.

21 марта 1888 г. был принят указ «Об учреждении управления Кубан­ской и Терской областями и Черноморским округом», по которому у гор­ских народов отменялись элементы гражданского управления, националь­ной автономности, над ними устанавливалось военно-казачье управление (наказные атаманы и начальники областей). Государственным языком становился русский, в том числе в школах. В 1891 г. введена паспортная система для горцев. В 1905 г. на Северном Кавказе было 5 казачьих, 5 пехотных полков, конный полк, Осетинский конный дивизион, 9 резервных батальонов, 2 пластунских батальона, 4 артбригады, 6 артиллерийских рот, 8 сотен терской постоянной милиции. В начале XX в. на Кубани более 90% населения составляли русские, в том числе 56% — войсковое сословие, местное население насчитывало 5,4% (адыгейцы, карачаевцы, черкесы, кабардинцы, абхазы и др.). Уменьшение численности местного населения было связано с эмиграцией в Османскую империю.

Часть земель, освободившихся от переселения горцев, была закрепле­на за Терским казачьим войском. Накануне революции 1917 г. из 6,6 млн. десятин общей площади области терским казакам принадлежало 1,9 млн. десятин. Наряду с общинным землевладелием казачьих станиц, в котором накануне революции находилось 1 745 248 десятин, существова­ло частное землевладение (271 785 десятин), из которых 117 795 десятин находилось в руках войсковых офицеров и чиновников. Немалый доход вой­ско получало от находившихся в его совладении соляных промыслов, камено­ломней и нефтяных участков. Они были в «вечном пользовании» казачества и не облагались государственными налогами и повинностями. Ежегодно аренда этих земель давала войсковой казне около 2 млн. рублей.

В годы Русско-японской войны и Первой русской революции владыче­ство империи на Кавказе было серьезно поколеблено. Из горцев — мусульман, на которых всеобщая воинская повинность не была распро­странена, на войну было отправлено в мае 1904 г. 1200 добровольцев.

Они образовали два конных полка — Дагестанский и Терско-Кубанский. В январе 1906 г. оба полка были возвращены с Дальнего Востока на Кавказ и в августе того же года расформированы.

Годы Первой русской революции прошли на Северном Кавказе относи­тельно спокойно. Здесь еще не сложились крупные промышленные города, охваченные политическим революционным движением. Но с января 1905 г. усилились волнения крестьян-арендаторов Ставрополья, Кубани, Терека. Наи­более крупные выступления в период революции были среди железнодорож­ников Владикавказской железной дороги, крестьян Кубанской области, в ряде городов (Сочи, Мин. Воды), в Осетии, Кабарде и Балкарии. В феврале 1905 г. было восстановлено Кавказское наместничество, упраздненное в 1882 г.

Столыпинские реформы не распространялись на общинные казачьи земли. Ухудшилось положение иногородних из-за роста арендных цен на землю. В Осетии, Кабарде, Балкарии, Черкесии и других местах закон о выходе из общины не действовал. В 1906 г. земельная собственность гор­ских народов была объявлена казенной. Рост крестьянского движения во­зобновился в 1913 г. в Кабарде и Балкарии в связи с борьбой за пользо­вание Зольскими степными пастбищами.

С началом Первой мировой войны на Северном Кавказе усиливается влияние мусульманского духовенства. Экономические тяготы войны вы­звали рост социальной напряженности и волнения, в том числе адыгейских крестьян. В составе русской армии воевала Кавказская конная туземная дивизия, состоявшая из шести полков: Дагестанского, Кабардинского, Ин­гушского, Татарского, Чеченского и Черкесского. В целом нерусское насе­ление было освобождено от обязательной военной службы, взамен кото­рой платило специальный налог. Но в 1916 г. оно было привлечено к тыло­вым работам, что вызвало выступления против мобилизации и реквизи­ций, в том числе в Кабарде и Балкарии.

К началу 1917 г. Северный Кавказ делился на 3 области — Кубанскую, Терскую, Дагестанскую и 2 губернии — Ставропольскую и Черноморскую. Крупные территории остались в использовании Кубанского (бывшего Чер­номорского) и Терского казачьих войск. Кубанская область включала тер­риторию современного Краснодарского края, Адыгеи, Карачаево — Черкесии; Терская — район Кавказских Минеральных вод, Кабарду, Бал — карию, Северную Осетию, Ингушетию, Чечню, север Дагестана. Области делились на отделы с казачьим населением и округа с неказачьим, губер­нии — на округа (Черноморская) и уезды (Ставропольская).

■ Падение монархии Романовых разбудило по всей стране центробежные тенденции. С февраля 1917 г. в Екатеринодаре учреждается Народное Со­брание (Рада), состоявшее из представителей станиц и делегатов воинских частей, которые постановили избрать краевое правительство с атаманом во главе. Законодательная и Краевая рада должны были установить взаи­моотношения с Россией, ограничить частное землевладение и создать фонд для наделения малоземельных. В марте 1917 г. создаются Советы рабочих и солдатских депутатов в Новороссийске, Армавире, Майкопе, других городах, а также Временный Кубанский облисполком и Временный ЦК Союза объединенных горцев во Владикавказе.

Объединительные тенденции в казачьих войсках Северного Кавказа усиливались по мере углубления кризиса в стране. В июне 1917 г. на со­вещании представителей кубанского, донского, терского казачества в Но­вочеркасске была выдвинута идея союза казачьих и горских общин, для разработки проекта которого была создана специальная комиссия. По инициативе кубанских казаков образование общеказачьего территори­ального объединения как будущего штата Российской Федерации было ускорено, и в первой половине сентября 1917 г. Донской круг обсудил док­лад делегатов Кубани и Терека, поддержав проект объединения. 20-24 сентября 1917 г. казачья конференция учредила Юго-Восточный Союз.

14 июля 1917 г. казачья часть образованного после Февральской ре­волюции областного Совета смешанного состава выделилась в отдельный Кубанский войсковой совет, который отозвал казаков из областного ис­полкома и наделил их временными функциями Кубанского правительства, поручив подготовить созыв Кубанской войсковой Рады. Она собралась 29 сентября 1917 г. под председательством Н. С. Рябовола (товарищ председа­теля Султан Шахим-Гирей) с программой местного Учредительного Собрания, установила новое название области — Кубанский край, войсковую Раду пере­именовала в Кубанскую Краевую Раду, утвердила «Временные основные по­ложения о высших органах власти в Кубанском Крае», разработала основы земельного закона и приняла решение о вступлении равноправным членом в Юго-Восточный Союз, который должен был выделиться в особый штат Рос­сийской Федеративной республики. Кубанским атаманом был избран А. П. Филимонов, Л. Л. Бычу поручалось создать правительство. Из состава Рады выделилось 80 депутатов, образовавших 1-ю Законодательную Раду, народное Собрание во главе с Рябоволом и Султаном Шахим-Гиреем.

В октябре 1917 г. противники большевистского переворота пытаются создать новое административно-государственное образование — «штат Российской Демократической Федеративной Республики» на основе «Юго­Восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов сте­пей» на конференции юго-восточных областей во Владикавказе 16-21 октября 1917 г. Союзный договор подписали представители казачьих войск Донского, Кубанского, Терского, Астраханского, а также калмыцкого народа и Союза горцев Кавказа, представлявшего горские народы Терской области и Дагестана. Представители Ставропольской и Черноморской губерний в союзе не участвовали. В объединенное правительство вошли по два представителя: от Кубани, Дона, Терека, горцев Северного Кавказа, Дагестана, Астрахани и калмыков, уральских казаков. Внешние сношения, военные дела, пути сооб­щения, торговля и финансы находились в ведении союзной власти, конститу­ция Союза была утверждена казачьими кругами и Кубанской Радой.

В декабре 1917 г. состав Кубанской Законодательной Рады расширился до 100 депутатов: 46 казаков, 46 иногородних и 8 горцев. 8 января 1918 г. Рада собралась в Екатеринодаре и объявила Кубанский Край самостоя­тельной республикой, вышедшей из состава Советского государства.

Первоначальный период установления власти Советов в регионе про­должался до осени 1918 г. В начале 1918 г. началось образование много­численных советских республик — региональных образований, объявляв­ших о вхождении в федеративную Россию. Так, 30 мая 1918 г. III чрезвычай­ный съезд Советов народных депутатов Кубано-Черноморья принял резолю­цию о воссоединении Кубанской и Черноморской республик, возникших не­задолго до этого, и образовании Кубано-Черноморской советской республики. ЦИК республики совместно с чрезвычайным комиссаром Юга России Г. К. Орджоникидзе поручалось немедленно принять практические меры для объединения всех республик региона в Южно-Русскую республику.

5-7 июля 1918 г. на I Северо-Кавказском краевом съезде Советов бы­ла провозглашена Северо-Кавказская республика, которая объединила Кубано-Черноморскую и Ставропольскую советские республики, Терская оставалась самостоятельной. Избранный тогда ЦИК 17 августа в связи с наступлением деникинских войск и занятием белыми Екатеринодара пе­реехал в Пятигорск. Терская республика неофициально также входила в Северо-Кавказскую республику, которая объявила себя частью РСФСР.

Однако к лету 1918 г. вся территория Северного Кавказа была охваче­на антисоветскими восстаниями, и республика фактически не существова­ла, тогда как Кубано-Черноморская республика во главе с ЦИКом и СНК из представителей всех юго-восточных республик продолжала функционировать. Советская власть просуществовала в административных центрах республик сравнительно недолго. 11 мая 1918 г. была провозглашена Республика гор­цев Северного Кавказа, но так как западные области были отрезаны от Вла­дикавказа, они не вошли в нее. Фактически в Республике участвовали Чечня, Дагестан, Ингушетия, Осетия и часть Кабарды. В Юго-Восточном Союзе остались балкарцы, карачаевцы, адыги и часть Кабарды.

Летом 1918 г. атаман П. Н. Краснов выдвинул предложение принять конституцию Доно-Кавказского Союза, состоящего из самостоятельно управляемых автономных государств — Всевеликого Войска Донского, Ку­банского Войска, Астраханского Войска, Терского Войска и Союза горцев Северного Кавказа и Дагестана, объединенных на началах федерации. Но Деникин через своего сторонника председателя Донского правительства генерала А. П. Богаевского предложил к проекту неприемлемые поправки. Идея Краснова повисла в воздухе.

11 мая 1918 г. на Батумской мирной конференции в Грузии было объ­явлено о создании Горской республики (1918-1920). В ее правительство вошли в основном члены Союза объединенных горцев, председателем его стал А. Чермоев. Республика пыталась отделить Кавказ от Советской России и создать конфедерацию всех кавказских народов по типу Швейцарии. Была намечена программа широких демократических реформ в политическом уст­ройстве, образовании, здравоохранении. Горская республика была признана Германской и Османской империями, но оба этих государства вскоре пере­стали существовать. Советское правительство и страны Антанты отказались признать независимость республики. По просьбе Чермоева на территорию Дагестана в июне-июле 1918 г. были введены турецкие войска. Военную и финансовую помощь Горской республике оказало мусаватистское правитель­ство Азербайджана. Однако, несмотря на эти меры, правительство Чермоева не имело почти никакого влияния в регионе. Кабинет в декабре 1918 г. ушел в отставку и был заменен коалиционным правительством с участием предста­вителей терских казаков. Его главой стал П. Т. Коцев.

В мае 1918 г. в Темир-Хан-Шуре возник Военно-революционный коми­тет под руководством дагестанских большевиков. Вскоре он был преобра­зован в Совет. Летом 1918 г. Советы были созданы почти во всех городах — Дербенте, Петровске, Владикавказе, Грозном. Весь регион охватила Гражданская война, Власть сосредоточилась в руках военных предводите­лей «красных» и «белых» отрядов, а также турецких оккупационных войск под командованием ген. Энвер-паши. Территория Горской республики бы­ла занята Добровольческой армией ген. А. И. Деникина, отказавшейся признать правительство республики.

Обосновавшееся в Тифлисе Горское правительство тем временем объ­явило на территории, населенной горцами, независимую от РСФСР Кав­казскую Федерацию. То же самое оно заявило при установлении власти Деникина, требуя автономии и устранения частей Добровольческой армии с территории горских округов Терской области. На территории Кубанской области белые образовали в декабре 1918 г. Кубанский край вырабаты­вался проект положения о Терском крае с включением в него Кабарды, Осетии и казачьих районов бывшей Терской области. Горское правитель­ство стремилось контролировать все земли южнее границы, проходившей по линии Грозный — Владикавказ — Кисловодск — Суворовская.

13 февраля 1919 г. Кубанская Краевая Рада постановила ускорить выполнение решения о Юго-Восточном Союзе и не позднее марта 1919 г. созвать в Екатеринодаре конференцию представителей Дона, Кубани, Те­река, Дагестана, Крыма, Грузии, Армении, Азербайджана для утверждения договора и Конституции Союза. Из-за неудач на фронте это решение не было реализовано. В июне 1919 г. Донской круг вернулся к вопросу о за­вершении организации Юго-Восточного Союза при сохранении сотрудни­чества с деникинским командованием, но последнее выступало против такого решения. Обсуждение требований представителей Добровольче­ской армии на Южно-Русской конференции казачества продолжалось бо­лее пяти месяцев, но не привело к соглашению сторон. В конце декабря 1919 г. заседания Кубанской Законодательной Рады прекратились.

В начале марта 1919 г. Республика горцев Северного Кавказа напра­вила делегацию на Версальскую мирную конференцию, чтобы добиться признания самостоятельности Северного Кавказа. Однако командование Вооруженных Сил Юга России объявило Республику горцев Северного Кавка­за незаконным образованием, а ее руководителей — изменниками, подле­жащими военному суду. Республика была ликвидирована. 25 октября 1919 г. Деникин отдал приказ, в котором кубанские самостийники объявлялись из­менниками и предавались военно-полевому суду. В ночь на 7 ноября пред­ставитель Кубанской Рады Калабухов был повешен, а 12 ее членов принуди­тельно высланы за границу. В ноябре 1919 г. Кубанская Рада предложила заключить Договор дружбы с кавказскими горцами, но деникинское командо­вание выступило против этого проекта. Тем не менее, жестокие меры не по­могли Добровольческой армии удержать контроль и власть в регионе.

5 января 1920 г. в Екатеринодаре состоялся Верховный круг Дона, Кубани и Терека как Учредительное собрание трех казачьих обществ. Решение вопро­са о создании единого федеративного союза, однако, не было реализовано. Сторонник Доно-Кавказской федерации атаман П. Н. Краснов вынужден был оставить свой пост. После неудач Добровольческой армии на фронте 9 января 1920 г. Верховный круг, несмотря на угрозы английского представителя о лишении помощи и военного снаряжения, провозгласил себя верховной вла­стью объединенных Дона, Кубани и Терека для борьбы против большевиков и установления союзного государства. После неудачных переговоров с Деники­ным 3 марта 1920 г. Круг принял постановление о разрыве соглашения с Деникиным и выходе из подчинения ему казачьих войск, устранении Деники­на от всякого вмешательства в казачьи дела, организации обороны своих краев и создании союзной власти, но из-за быстро менявшейся военной об­становки. Однако уже в том же месяце после разгрома красноармейскими частями деникинских войск Кубанская Рада прекратила существование.

Последним крупным очагом сопротивления советской власти стал Нагор­ный Дагестан. В сентябре 1919 г. в Нагорной Чечне был образован Северо­кавказский эмират (1919-1920) накшбандийского шейха Узун-Хаджи из аварского села Салта. Правительство эмирата возглавил Нажмутдин Гоцин — ский из аварского села Гоцо, избранный имамом Чечни и Дагестана в августе 1917 г. на съезде духовенства в с. Ведено. Эмират выступал против засилья на Кавказе большевиков и белогвардейцев. Узун-Хаджи обратился за по­мощью к правительствам Турции, Азербайджана и Грузии.

В сентябре 1920 г. Гоцинский собрал ополчение численностью до 3 тыс. человек. К концу года отряды Гоцинского заняли Дагестан и осадили крепости Гуниб, Хунзах и Ботлих, где находились гарнизоны Красной Ар­мии. Но восставшие не смогли развить свой успех. Через несколько меся­цев 32-я стрелковая дивизия Красной Армии под руководством А. Тодор — ского и при поддержке красных партизан сняли осаду с крепостей. В мар­те 1921 г. главные силы восставших были разбиты. Гоцинский скрылся в горах Чечни. Остатки его отрядов были истреблены в 1921-1922 гг. Толь­ко в 1925 г. имам был схвачен и расстрелян.

Социальную и межнациональную напряженность вызвало возвращение горцам земель на плоскости, которые в 1847-1861 гг. были переданы каза­кам в ходе создания казачье-туземной чересполосицы. В целом масштабы и глубина советских преобразований в разных местах региона различались. Крестьянская беднота, особенно в горах, пользовалась относительной свобо­дой в традиционном натуральном хозяйстве, здесь проводилось меньше поли­тических кампаний, более терпимо власть относилась к этническим и религи­озным традициям, в том числе в судопроизводстве. Однако решение зе­мельного вопроса не удовлетворяло ни горцев, ни казачество.

Продразверстка, политика расказачивания, другие политические и со­циально-экономические преобразования вызвали сильное сопротивление среди казачества края. Весной 1921 г. в городах Краснодарского и Май­копского отделов формировалась Кубанская повстанческая армия во гла­ве с генералом А. М. Пржевальским. Повстанцам удалось на короткое вре­мя захватить Кизляр и ст. Невинномысскую, совершались нападения на Кисловодск, Армавир, железную дорогу Ростов — Баку.

В начале 1922 г. повстанческое движение пошло на убыль вследствие как нажима на крестьянство, так и определенных уступок ему. Создавались крестьянские отряды самообороны, поощрялась добровольная сдача ору­жия, ВЧК внедряла своих агентов в «бело-зеленые» отряды для разложения их изнутри, активно применялись и репрессии. И все же в октябре 1922 г. на Северном Кавказе действовало еще 95 отрядов повстанцев (4500 са­бель и 1000 штыков).

К концу 1922 г. в связи со снижением цен на хлеб и неплохим урожаем зер­новых сопротивление и анархия снизились, но не прекратились. Это проявля­лось в виде разбойных нападений, насильственного захвата земли и скота, грабежей на железных дорогах и т. д. Особенно широкие размеры приобрела преступность на всей территории Северного Кавказа. Наряду с организацией недель добровольной явки «бандитов», экономическими мерами против их родственников, военные органы, милиция и суд прибегали к помощи отрядов обороны и другим мерам силового и идеологического характера, пытаясь противодействовать обычаю кровной мести, влиянию клерикальных кругов, практике укрывательства преступников, преодолевать несогласованность дей­ствий административных и карательных органов. К середине 20-х гг. были достигнуты определенные успехи в снижении уровня преступности в регионе.

■ После окончания Гражданской войны произошло новое территориальное разграничение советских автономий на Кавказе. 13 ноября 1920 г. на Съезде народов Дагестана в Темир-Хан-Шуре была провозглашена совет­ская автономия Дагестана. Съезд народов Терека, собравшийся во Влади­кавказе, 17 ноября 1920 г. объявил о создании Горской Автономной Со­ветской Социалистической Республики (ГАССР). 20 января 1921 г. ВЦИК РСФСР признал обе республики частями РСФСР. Часть дореволюционных границ какое-то время оставалась в силе. Дагестанская АССР создавалась в границах Дагестанской области. Она делилась на 9 дореволюционных округов. На севере к республике был присоединен Хасавюртовский округ, прежде входивший в Терскую область. Закатальский округ, населенный дагестанскими горцами, остался в составе Азербайджанской ССР. Горская АССР включала почти все горские и казачьи земли бывшей Терской и Ку­банской областей. Она состояла из пяти округов: Чеченского, Владикав­казского на Северо-Восточном Кавказе; Кабардинского, Балкарского и Карачаевского — на северо-западе края.

Идея создания автономной Горской республики, выдвинутая видными советскими и партийными деятелями С. М. Кировым и Г. К. Орджоникидзе в противовес независимой антисоветской Горской республике, существо­вавшей на Северном Кавказе до 1920 г., оказалась нежизнеспособной. Уже через несколько месяцев после образования Горской АССР она начала рас­падаться на национальные автономии. 1 сентября 1921 г. из нее выделилась Кабардинская автономная область (АО), 12 января 1922 г. — земли карача­евцев, 16 января 1922 г. — балкарцев. 1 декабря 1922 г. из Горской АССР вышла Чеченская АО. В 1922-1923 гг. к Дагестану отошли Кизлярский округ, Караногайская и Ачикулакская степи, благодаря чему территория республики выросла почти вдвое. Наконец, декретом ВЦИК 7 июля 1924 г. Горская АССР была окончательно упразднена, а входившие в республику осетины и ингуши образовали две отдельные АО — Северо-Осетинскую и Ингушскую с единым административным центром — г. Владикавказом.

Особенностью нового государственного устройства на Северо-Вос­точном Кавказе было отсутствие выборных Советов. Их задачи выполняли назначаемые ревкомы. Высшим органом исполнительной власти стал Се­веро-Кавказский ревком под председательством Орджоникидзе, учреж­денный 31 марта 1920 г. Ему подчинялись республиканские, окружные, городские и участковые ревкомы. Политическое руководство регионом осуществляло Северо-Кавказское бюро РКП (б). Местные Советы в Даге­стане, Чечне, Ингушетии и Северной Осетии были созданы только в конце 1921-1922 гг. 1 декабря 1921 г. на I Вседагестанском Учредительном съезде Советов была принята первая Конституция ДАССР.

11- 15 августа 1920 г. на I съезде горцев Кубани и Черноморья при Кубано-Черноморском ревкоме была создана Горская секция. В марте 1921 г. II съезд трудящихся горцев создал Горский исполком под руково­дством Шахан-Гирея Хакурата, на правах губисполкома, с подчинением облисполкому и Наркомнацу РСФСР. В декабре 1921 г. этот орган, а также III Горский съезд поставили вопрос о выделении горцев Кубани и Черно­морья в автономную область. Во многом автономистские тенденции были вызваны несогласованностью и противоречиями в деятельности Горского исполкома и администрации районов области, земельными спорами. Облис­полком не поддерживал идею автономии, но неоднократные обращения ады­гейского руководства во ВЦИК, а затем деятельность специальной комиссии ВЦИК в Адыгее привели к решению 27 июля 1922 г. о выделении из Красно­дарского и Майкопского отделов Кубано-Черноморской области территории, населенной черкесами (адыгейцами) с включением в нее чересполосных селений и хуторов с юртовыми землями и лесами, входившими в данную тер­риторию. Черкесская (Адыгейская) автономная область в августе 1922 г. была переименована в Адыгейскую (Черкесскую), чтобы избежать путани­цы и недоразумений в отношениях с Карачаево-Черкесской областью.

11 ноября 1920 г. состоялся чрезвычайный съезд карачаевского народа, который высказался за советскую автономию. До провозглашения автономии Черкесия, на территории которой проживали абазины, черкесы, ногайцы и русские, входила в состав Баталпашинского отдела Кубано-Черноморской области. В марте 1921 г. областной съезд «трудящихся горцев» принял реше­ние создать Горский исполком с правами губисполкома, а инициатива горцев Баталпашинского отдела о вхождении в состав ГАССР не была поддержана.

8 ноября 1921 г. Карачаевское оргбюро РКП(б) обратилось в высшие ор­ганы власти с просьбой о создании Карачаево-Черкесской автономной облас­ти. Аналогичные решения приняли съезды народов Карачая и Черкесии. 12 января 1922 г. ВЦИК издал декрет об образовании Карачаево-Черкесской автономной области с центром в Баталпашинске как части РСФСР.

Уже в мае 1921 г. власти Кабардинского округа выступили за выделение в самостоятельную автономную область, против искусственного разделения народов Балкарии и Кабарды, вызвавшего земельные споры и обострение межэтнических отношений. 1 сентября 1921 г. ВЦИК принял постановление о выделении из состава Горской АССР Кабардинского округа и создании Ка­бардинской автономной области, непосредственно связанной с РСФСР.

16 января 1922 г. ВЦИК выделил из состава Горской республики террито­рию балкарского народа и образовал Кабардино-Балкарскую автономную область. В 1936 г. она была преобразована в автономную республику.

30 ноября 1922 г. была образована Чеченская автономная область. На оставшейся части территории Горской АССР были созданы Северо­Осетинская и Ингушская автономные области и Сунженский округ, насе­ленный казаками. Владикавказ был выделен в самостоятельную админи­стративную единицу и стал столицей Северной Осетии и Ингушетии.

Проведение границ между национально-государственными образова­ниями наталкивалось на большие трудности, связанные с землепользова­нием, в котором традиционно большое место занимали различные виды аренды и субаренды отдельными лицами и целыми сельскими общинами. Принцип трудового землепользования вступал в противоречие с правом владения, что порождало многочисленные конфликты. Частновладельче­ские участки были предметом раздора, особенно в Кабарде и Балкарии. Сложности земельного разграничения служили одним из побудительных мотивов в образовании самостоятельных национальных областей.

Так, в 1921 г. при оформлении Горской республики к ней присоединили 17 казачьих станиц и хуторов, где проживало более 65 тыс. русских. Фактиче­ски насильственно присоединенные территории и их население подвергались постоянным нападениям, заканчивавшимся переделами земель. В итоге соз­давалась почва для затяжных, долгое время протекавших в латентной форме, конфликтов. Кроме того, в процессе строительства государственности по этни­ческому признаку пришлось исправлять допущенные царской администраци­ей ошибки, связанные с казачьей чересполосицей, когда горцы изгонялись, а на их места заселялись казаки. При этом, как прежде горские народы, так и сейчас казаки волюнтаристски включались в состав различных автономных образований или переселялись в Ставрополь и другие места.

В феврале 1924 г. Донская, Кубано-Черноморская области, Ставро­польская и Терская губернии, г. Грозный, Кабардино-Балкарская, Кара­чаево-Черкесская, Адыгейская (Черкесская) и Чеченская автономные об­ласти были объединены в Юго-Восточную область РСФСР, которая в октяб­ре была переименована в Северо-Кавказский край. 12 августа 1924 г. в с. Ардон была провозглашена Северо-Осетинская автономная область.

В 1925 г. край был разделен на 10 округов, все национально­государственные образования были включены в Северо-Кавказский край и управлялись своими исполкомами, имели определенные права, но их самостоятельность в хозяйственных и культурных вопросах снизилась, тройное подчинение органов управления затрудняло решение повседнев­ных задач развития. В процессе внутреннего районирования к числу авто­номных областей добавились Ингушетия и Северная Осетия. К 1 апреля 1925 г. край включал 21 территориальную единицу, неравные по разме­рам и населению. Вполне официальным было деление на русские и на­циональные округа и области, границы автономных областей проводились с таким расчетом, чтобы обеспечить численное преобладание соответст­вующей национальности. К примеру, карачаевцы и черкесы в Карачаево — Черкесской области составляли соответственно 33,6% и 10,9%, в Кабар­дино-Балкарии было 65,5% кабардинцев и 14,8% балкарцев.

В 1924 г. в Карачаево-Черкесской области насчитывалось 11,3% горо­жан, в Кабардино-Балкарской — 8%, Северо-Осетинской — 3%, Ингушской — 1,4%, Чеченской — 0,5%, Адыгейской и Сунженском округе — 0%. В 1925 г. городами были объявлены Нальчик и ст. Баталпашинская (центр Карачаево-Черкесии), но в 1926 г. она была вновь переведена в разряд сельских поселений. Административные центры областей и внутриобластных округов нередко находились вне их пределов (Адыгейской области — в Крас­нодаре, Мало-Карачаевского округа Карачаево-Черкесии — в Кисловодске, Нагорного округа Кабардино-Балкарии — в Пятигорске и т. д.). 10 апреля 1936 г. постановлением Президиума ВЦИК центром Адыгеи стал Майкоп.

В результате административно-территориальных преобразований по­стоянно менялась структура автономных образований. Так, в ходе райони­рования Адыгейская область была разделена на 5 районов с 32 сельсове — тами, к концу 1926 г. число сельсоветов увеличилось до 48. В 49 аулах области (всего 351 населенный пункт с 114 170 человек) проживало 57 952 черкеса. Однако автономистские тенденции сохранялись. Поста­новлением ВЦИК 26 апреля 1926 г. Карачаево-Черкесская автономная область по национальному признаку разделилась на Карачаевскую авто­номную область, Черкесский национальный округ с прямым подчинением краю и Баталпашинский район (Баталпашинский и Зеленчукский округа) с присоединением к Армавирскому округу. Административные центры всех трех временно располагались в Баталпашинске. Однако вопрос о пере­мещении части населения в связи с национальным размежеванием оста­вался открытым, переселение объявлялось добровольным индивидуаль­ным делом, земельные споры продолжались. В 1931 г. Баталпашинский район Армавирского округа был разделен между нынешними Краснодар­ским и Ставропольским краями, Карачаевской и Черкесской автономны­ми областями. В ведение Карачая в 20-30-е гг. были возвращены Зелен­чукский и Преградненский (ныне Урупский) районы.

В «Положении о нацменовских районах, входящих в округа и автоном­ные области Северо-Кавказского края», утвержденном краевыми органа­ми власти в августе 1926 г., предусматривалось широкое представитель­ство районов в вышестоящих органах власти, согласование с ними вопро­сов о границах и т. д. Национальные районы создавались и в «русских» ок­ругах края. В 1924 г. — Шапсугский район в Черноморском округе. В 1925 г. в составе Ставропольского округа выделяется Туркменский район, Майкопского — Армянский. В 1928 и 1929 гг. были созданы также Кал­мыцкий район в Сальском округе, Греческий в Черноморском.

Административно-территориальные преобразования на Северном Кав­казе проводились и в 30-е гг. К 1 октября 1930 г. 10 русских округов были упразднены, край разделен на 87 районов (в том числе 7 национальных), 10 городов и 7 национальных автономных областей. Это породило бюро­кратизацию аппарата и усложнение структуры управления в крае.

В ноябре 1933 г. из Северо-Кавказского края выделяется Северная область в его составе с центром в г. Миллерово, а в начале 1934 г. край делится на Азово-Черноморский с центром в Ростове-на-Дону и Северо­Кавказский с центром в Пятигорске округа. В 1936 г. он был перенесен в г. Орджоникидзе. В 1933 г. бывшая столица Северной Осетии и Ингушетии Владикавказ (Орджоникидзе) становится столицей Северной Осетии, а в следующем году Ингушетию и Чечню объединяют в одну Чечено­Ингушскую область с центром в Грозном. По Конституции СССР 1936 г. Кабардино-Балкарская, Северо-Осетинская и Чечено-Ингушская автоном­ные области были преобразованы в автономные республики. Их норма­тивные отношения с краевыми властями не были четко определены. Азо­во-Черноморский край в 1937 г. был разделен на Краснодарский край, включающий Адыгейскую автономную область с центром в Краснодаре и Ростовскую область с центром в Ростове-на-Дону.

Если в 1917-1920 гг. в ходе острого противоборства политических сил и в силу неустойчивости обстановки административно-территориальные преобразования не были разрушительными, то в 1921-1928 гг. происхо­дит последовательная ломка административных образований. Приоритет этнического фактора определял перекройку границ всех административ­ных единиц. Скрупулезное проведение этнического принципа приводило к заметным различиям в территориальных размерах, численности и плотно­сти населения, социально-культурных особенностях и других параметрах национально-территориальных образований. Противоречие между эконо­мическими интересами и национально-административным принципом было в определенной мере преодолено в 1929-1941 гг., но командно­силовые и бюрократические методы управления и преобразований в крае, как и по всей стране, имели негативные последствия.

■ В рамках проводившихся в стране коренных преобразований обществен­ных устоев и социальной жизни важное значение имели мероприятия в об­ласти просвещения, образования и культуры: создание национальной пись­менности, ликвидация неграмотности, подготовка учебников для школ на на­циональных языках, открытие культурно-просветительных учреждений и т. п.

В 1923 г. совещание горских народов по вопросам просвещения при­няло решение о переводе национальной письменности на латинскую гра­фику. С 1927 г. употребление арабского языка и арабской письменности было запрещено. Обучение детей младше 12 лет в примечетных школах (мектеб, медресе) стало преследоваться по закону. В конце 20-х гг. все мектебы и медресе были закрыты. В 1928-1932 гг., согласно всесоюзно­му закону «О реализации прав родных языков», был осуществлен переход национальных языков Дагестана и ногайцев на латинский алфавит. Для чеченцев и ингушей письменность на латинице была разработана чуть раньше, в 1923-1925 гг. Но уже через несколько лет, в январе 1938 г., все народы региона перешли на кириллицу и больше не меняли своей письменности. С конца 30-х гг. языком межнационального общения всех народов Северного Кавказа становится русский. На нем ведется обучение в средней школе. Русский язык полностью заменил арабский и вытеснил его из государственной и общественной практики.

В 1929 г. в Адыгее было принято решение обеспечить работу сельсове­тов, изб-читален, административно-судебных органов на родных языках. В 1931 г. ВЦИК утвердил сроки перевода на родной язык делопроизводства в национальных областях Северного Кавказа: в Адыгее и Северной Осетии — к январю 1932 г., в Черкесии, Карачае и Ингушетии — к июню 1932 г., Чечне, Кабардино-Балкарии — к январю 1933 г. Однако, в постановлении ЦИК СССР «О нарушении национальной политики в Северо-Кавказском крае» 1936 г. констатировалась неудовлетворительная работа по обеспе­чению употребления в них родных языков.

В 20-е гг. началось создание рабфаков и первых вузов на Северном Кавказе. В 30-е гг. на Северном Кавказе была завершена ликвидация неграмотности и введено всеобщее начальное обучение, но вопрос о все­общем 7-летнем образовании к 40-м гг. решен не был.

В 1923 г. начали выходить газеты на адыгейском, ингушском, лакском, осетинском языках, с середины 20-х гг. — журналы. В 1936 г. начали рабо­тать Адыгейский к Кабардинский национальные драматические театры, в 1937 г. — Карачаевский, в 1938 г. — Балкарский. В то же время в ходе сталинских репрессий в 30-е гг. были репрессированы многие деятели науки и культуры народов Северного Кавказа У. Алиев, Дж. Коркмазов, X. Аппаев, А. Тахо-Годи, А. Уртенов, И. Хубиев (Карачайлы) и др.

Заметное место занимала работа среди женщин посредством создания клубов, кружков, съездов горянок. В июне 1921 г. во Владикавказе состо­ялся I съезд трудящихся женщин Горской республики, на котором были приняты решения о ликвидации безграмотности женщин, привлечении горянок на производство, отмене калыма и многоженства и др.

В марте 1926 г. постановлением ЦИК и СНК ДАССР женщины-горянки были уравнены в правах с мужчинами. Подобные постановления были приняты в других советских автономиях. В 1928 г. УК РСФСР приравнял к тяжелым уголовным правонарушениям похищение и насильную выдачу женщин замуж (ст. 197), а также многоженство (ст. 199). Чтобы вовлечь женщин, традиционно замкнутых в рамках семьи, в общественную жизнь проводились массовые кампании «Горянке — пальто!» и «Долой чухту!» (за­крывающий волосы женский головной убор, аналог паранджи). Для вовле­чения женщин немало сделала и советская школа.

Постепенно в результате целенаправленной политики власти происхо­дило нивелирование социально-экономических особенностей казачества. В 1928 г. 42% населения Кубани (1286 тыс. человек) считали себя каза­ками, всего здесь проживало 3038 тыс. человек, из них 82,5% в селах. Больше всего казаков проживало в Кубанском и Армавирском округах.

Накануне осуществления общесоюзных программ по индустриализации и коллективизации Советская власть на Кавказе окрепла настолько, что решено было уничтожить шариатские и адатные институты и унифицировать судебно­административную систему в регионе. Уже в первой половине 20-х гг. шарсу — ды сняли с государственного обеспечения и перевели на содержание мусуль­манских общин, желавших судиться по шариату. Тяжкие уголовные правона­рушения, поземельные тяжбы, дела по опеке над вдовами и сиротами, а так­же иски, в которых одна из сторон отказывалась обращаться в шарсуд, были изъяты из ведения шариатских судов и переданы в народные суды.

В 20-е гг. были приняты меры по социально-экономическому и культур­ному развитию горских народов. Так, бюджетные расходы России в сред­нем на душу населения горских народов в 1927-1931 гг. были в два раза больше аналогичных расходов в районах с другим населением. За 1924­1929 гг. валовая выработка промышленной продукции по Северо­Кавказскому краю выросла в 4,5 раза, численность горцев-рабочих за 1924-1928 гг. выросла с 940 до 2600 человек. До 1927 г. в Адыгею было выделено 658 тыс. рублей дотаций, в Кабарду и Балкарию — 2463 тыс., Карачай — 602 тыс., Северную Осетию (без Владикавказа) — 1192 тыс., Черкесию — 357 тыс., Чечню — 14 898 тыс., Ингушетию — 887 тыс. рублей.

В 1924 г. были созданы Крестьянские комитеты общественной взаи­мопомощи (ККОВы). Они создавали постоянные и временные объедине­ния, кредитовали их, перераспределяли среди их членов государственную финансовую помощь. К 1927 г. кресткомы охватили основную массу ме­стного крестьянства (62,5%). В то же время уровень коллективизации по региону был невысок. К этому времени в колхозы вступило только 18% всех крестьян региона, а в горах — только 7,5%.

В 1926-1927 гг. в Дагестане, Чечне и Ингушетии были конфискованы ме — четные земли и движимое имущество (вакф), а также средства, собираемые за счет религиозных пожертвований (закят). Это имущество было передано кресткомам и составило экономическую базу для сплошной коллективизации.

В 1928-1929 гг. власти приступили к завершительному этапу коллекти­визации. Несмотря на сопротивление крестьянства, началось обобществ­ление частных участков и скота (мульк). Причем по постановлению ЦК ВКП (б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства кол­хозному строительству» 1930 г. в зерновых районах Ставрополья коллекти­визация должна была быть завершена к осени 1930 — весне 1931 г. Для Дагестана, Чечни и Ингушетии сроки окончания коллективизации не были установлены. В районах плоскости и предгорьев она была завершена в 1935 г. Горцев удалось охватить сплошной коллективизацией только в 1937 г. Но только к зиме 1939/40 г. в колхозы и совхозы объединили 98% сельского населения, 95,9% сельхозугодий и 95% крестьянского скота.

Одновременно с коллективизацией проводились широкие национально­языковые и социальные преобразования, известные как политика «нацио­нальной консолидации». Тактические задачи не раз менялись, однако важнейшая цель оставалась неизменной. Реформы должны были преодо­леть разобщенность и обособленность горцев, спаяв их в несколько круп­ных наций; искоренить мусульманскую культуру горцев и заменить ее об­щесоветской. В паспортах и во всех советских переписях населения с 1939 по 1989 гг. почти все этнические меньшинства стали записываться по названию более многочисленных и влиятельных этнических групп.

Сильнее всего последствия «национальной консолидации» были замет­ны в Дагестане. Там 13 андо-цезских народностей и арчинцы были припи­саны к аварцам. Последние превратились в самую крупную нацию рес­публики, к которой принадлежит ныне более 1/4 всех дагестанцев. Стали считаться даргинцами кайтагцы и кубачинцы. Небольшой тюркский народ терекеменцы слились отчасти с кумыками, отчасти с азербайджанцами. В

Южном Дагестане была предпринята неудачная попытка «консолидиро­вать» малые народы лезгинской группы с лезгинами.

Система органов управления — ревкомов, а затем Советов, призван­ных проводить социально-экономические и политические преобразования, складывалась на Северном Кавказе исключительно под влиянием центра. Зачастую это было связано с сильной персонификацией политики, слабым учетом национальной специфики, особенностей этнического развития, шараханием из крайности в крайность в привлечении русских или нацио­нальных кадров в органы управления без учета их квалификации и обра­зования. Организация краевых объединений на экономической основе (Юго-Восточный край) и подчинение ей сложившихся национально­государственных образований порождали новые противоречия.

■ Советские преобразования на Северо-Восточном Кавказе в 20-50-е гг. сопровождались политическими репрессиями. Наиболее массовыми они стали в годы коллективизации. В 1927-1939 гг. было «раскулачено» не­сколько сотен тысяч горцев-мусульман и терских казаков. Пик «раскулачи­вания» пришелся на 1929-1931 гг. Понятия «кулак», «контрреволюционер» приобретают к этому времени политическое и крайне широкое значение врага Советской власти вообще. Их синонимом к концу 30-х гг. становится термин «враг народа». Под него подпадали в основном семьи сельских старост, мулл, преподавателей медресе, казачьих старшин, священников и других представителей деревенской верхушки.

Многие репрессированные были расстреляны, другие осуждены на разные сроки заключения в концентрационных лагерях, сосланы с конфи­скацией имущества за Урал, в Сибирь и Казахстан и другие отдаленные регионы СССР. Только в сентябре 1937 г. по просьбе Дагобкома ЦК ВКП (б) постановил увеличить количество репрессированных по Даге­стану «кулаков и антисоветских элементов» «по первой категории» (рас­стрел) с 600 до 1200 человек, а по «второй категории» (заключение на дли­тельные сроки) — с 2478 до 3300 человек. К декабрю число осужденных к расстрелу было увеличено еще на 800 человек. Такой же террор царил в Чечено-Ингушетии и Ставрополье. По статистике НКВД, за 1938-1939 гг. примерно 2,6% взрослого населения региона, т. е. трое на каждые 100 человек, были осуждены и находились в заключении.

Гонения на членов шариатских судов и насильственное прикрепление мусульманских крестьян к колхозам вызвали долго не прекращающиеся волнения. Крупнейшими из них были восстания 1930 г. в Южном и Севе­ро-Западном Дагестане: «Хновский и Дидойский мятежи», «дело шейха Штульского», бунты горцев Чечено-Ингушетии и Северного Дагестана в 1934-1936 и 1940-1942 гг. Одним из главных требований восставших было восстановление шариатских судов. Восстания были подавлены Крас­ной Армией при поддержке ЧОН и отрядов НКВД. Их руководители были расстреляны, большинство участников осуждены на разные сроки лагерей.

С 1930 г. репрессии все чаще затрагивают мусульманскую интеллиген­цию, сотрудничавшую с Советской властью, известных партийных и советских руководителей. Из известных председателей шарсудов Абу-Суфьян Акаев был осужден в 1929 г. на 10 лет лагерей и умер в 1931 г. под Котласом; Замир Али арестовывался и ссылался дважды — в 1930 и 1938 гг., в 1943 г. он умер в ссылке в г. Георгиевка Семипалатинской области. В 1931 были репрессиро­ваны сыновья и мюриды Али-Гаджи Акушинского. Участники установления Советской власти на Северном Кавказе А. Тахо-Годи и Дж. Коркмасов были расстреляны НКВД Дагестана в 1937 г. Н. Самурский, возглавлявший Да — гобком с 1921 по 1937 г., был расстрелян как «враг народа» в 1938 г. Красный партизан К. Караев был арестован органами НКВД в 1939 г. и отстранен от занимаемых им высших военных должностей. Практически все пострадавшие в годы репрессий 30-х гг. были посмертно реабилити­рованы решением Верховного Суда СССР в 1957-1963 гг.

Насильственная коллективизация, уничтожение национальной интелли­генции, борьба с религией, с традиционным укладом, обычаями не могли не вызвать сопротивления населения, принимавшего индивидуальный и групповой характер. Все эти причины и их проявления взрывоопасно сра­ботали в годы Великой Отечественной войны.

В обстановке появления гитлеровских войск на Северном Кавказе и в Калмыкии имели место факты не только уголовного, но и политического бандитизма, в ряде случаев с повстанческой окраской. Однако их масшта­бы и степень вовлеченности местного населения не были существенно отличны от картины в других оккупированных и прифронтовых регионах страны. И это не могло являться основанием для сталинской депортации ряда народов Северного Кавказа.

12 октября 1943 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Карачаевской автономной области и административном устрой­стве ее территории». Часть территории бывшей Карачаевской автономной области была передана Грузинской ССР во вновь образованный Клухорский район. В марте 1944 г. из Кабардино-Балкарской автономной республики были высланы балкарцы, республика переименована в Кабардинскую авто­номную республику, а южные районы бывшей Кабардино-Балкарской АССР вблизи главных Кавказских перевалов перешли к Грузии. В целом было пере­селено более 62,5 тыс. карачаевцев и более 33 тыс. балкарцев.

В феврале 1944 г. было депортировано все ингушское и чеченское насе­ление Чечено-Ингушетии, Дагестанской АССР и г. Владикавказа (500 тыс. че­ловек). 7 марта 1944 г. Чечено-Ингушская АССР была ликвидирована, часть ее земель передана Северной Осетии и Грузии, а на другой части образована Грозненская область. Как и в случаях с другими народами, депортация сопровождалась жесткостью, смертью от голода и холода в пути и на местах выселения (Казахстан, Средняя Азия). Участвовавшие в боевых действиях на фронте бойцы — чеченцы, ингуши, карачаевцы, бал­карцы — отзывались и отправлялись вслед своим соплеменникам.

■ Послевоенный период социально-политической истории Северного Кав­каза связан с восстановлением разрушенного народного хозяйства и строительством новых крупных промышленных предприятий, для чего бы­ла организована массовая миграция квалифицированных кадров, пред­ставителей славянских урбанизированных народов. Как правило, они со­средотачивались в столицах и крупных населенных пунктах республик, ко­торые вследствие этого вскоре стали получать статус городов, где создава­лась городская социально-культурная инфраструктура, открывались выс­шие и средние специальные учебные заведения, формировались научные учреждения. Местное население, в основном представленное аграрными народами, составляло небольшой процент городского населения, и еще менее было представлено в промышленности.

Еще в довоенный период на Северном Кавказе стала складываться система «параллельной социально-культурной жизни», в послевоенные го­ды эта тенденция усилилась. Кавказское население преимущественно бы­ло занято в сельском хозяйстве (скотоводство, земледелие, виноградарст­во) и сохраняло традиционные способы социальной регуляции (адаты), внутриэтническую структуру, тип демографического воспроизводства и язык бытового общения. Русское (славянское) население заняло свою особую «социальную нишу»: оно было представлено высококвалифициро­ванными инженерно-техническими и рабочими кадрами преимуществен­но на крупных промышленных и перерабатывающих предприятиях (на­пример, завод «Красный молот» в Грозном или вольфрамо-молибденовый комбинат в Тырныаузе), имело более высокий уровень жизни, компактно проживало в специально построенных домах, как правило, характеризова­лось нуклеарной семьей и не владело языками местных народов.

Такая система социально-этнической стратификации сохранилась и в последующие периоды, но была усилена в результате депортации репрес­сированных народов (чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев, кал­мыков). У находившихся в ссылке с 1943 г. по 1957 г. в Средней Азии и Казахстане репрессированных народов в условиях социальной изоляции (они были лишены гражданских и политических прав) только укрепилась система внутриэтнической социальной регуляции, сохранилась кланово­родовая структура, вырос уровень религиозности, особую ценность приоб­рел родной язык. В то же время места проживания выселенного населе­ния заселялись в городах по целевому набору преимущественно русскими специалистами, а в сельской местности представителями других нацио­нальностей. Принудительной миграции подверглись народы Дагестана (лакцы) и казачество, территория Пригородного района, ранее принадле­жавшего Чечено-Ингушетии, была заселена осетинами.

Восстановление законности в отношении репрессированных народов началось после XX съезда КПСС (февраль 1956 г.). 16 июля 1956 г. Вер­ховный Совет СССР принял постановление «О снятии ограничений по спецпереселению с чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей». 8 января 1957 г. Чечено-Ингушская АССР была в основном восстановлена в своих прежних границах. Только Пригородный район и часть Малгобек — ского остались в составе Северо-Осетинской АССР, а небольшая часть юж­ных земель — у Грузии. В то же время в состав вновь образованной Чече­но-Ингушской АССР вошли Наурский, Шелковской и Каргалинский районы упраздненной Грозненской области, населенные казаками и ногайцами. Дагестан же получил в 1957 г. из Ставрополья Кизлярский, Ногайский, Та — румовский и Крайновский районы.

9 января 1957 г. были изданы Указ Президиума Верховного Совета СССР «О преобразовании Кабардинской АССР в Кабардино-Балкарскую АССР». В 1957 г. Черкесская автономная область была преобразована в Карачаево-Черкесскую автономную область с присоединением к ней тер­ритории бывшей Карачаевской области. Была восстановлена прежняя граница Грузии со Ставропольским краем, в который входила Карачаево — Черкесская автономная область.

Однако процесс реабилитации депортированных народов в 50-е гг. не был завершен и был продолжен в период перестройки. 14 ноября 1989 г. Верховный Совет СССР принял Декларацию о признании незаконными всех репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению. 7 марта 1991 г. было принято постановление об отмене законодательных актов против данных народов, а 26 апреля 1991 г. Вер­ховный Совет РСФСР принял Закон «О реабилитации репрессированных народов». Однако несовершенство законодательства, отсутствие четкого механизма претворения закона в жизнь и нежелание центра довести дело до конца повлекли шлейф нерешенных проблем.

■ Северный Кавказ отличается разнообразным рельефом, климатом, рас­тительностью, хозяйством и народонаселением. Он делится на три основ­ные природно-хозяйственные и историко-географические зоны: горы, предгорья и плоскость (включая подзону Ногайская степь). Хотя большин­ство жителей региона принято объединять под названием «горцы», основ­ная масса населения сосредоточена ныне на плоскости и в предгорьях.

Еще античные авторы отмечали этнолингвистическую дробность региона. Арабский географ X в. Масуди назвал Северный Кавказ «горой языков». Этническая пестрота населения возросла вследствие переселения в регион ряда тюркских и иранских народов в IV-XIV вв., а затем российской колонизации в XIX-XX вв. Сейчас там живет более 50 коренных народов. Их языки относятся к трем большим языковым семьям: северокавказской, алтайской (тюркская группа) и индоевропейской (иранская, славянская и армянская группы).

В конце II — начале I тыс. до н. э. господствующим типом хозяйства ста­новится земледелие и отгонное скотоводство, обусловленное вертикальной зональностью региона. В предгорьях развивается придомный тип ското­водства и пашенное земледелие. В предкавказских степях происходит вы­деление кочевых племен скотоводов.

Первыми известными по письменным источникам обитателями Север­ного Причерноморья считаются киммерийцы, вытесненные в Малую Азию в начале I тыс. до н. э. скифами. Северо-Западный Кавказ и Азово — Прикубанская территория были главным плацдармом для походов кимме­рийцев в Закавказье и Малую Азию. В Прикубанье в VIII-VII вв. до н. э. складывается культура древнемеотских племен. В VII в. до н. э. в военное столкновение с северокавказскими племенами равнин вступили заняв­шие Северное Причерноморье скифы. Массовые переселения, частые военные походы, имущественное и социальное расслоение — важнейшие явления в жизни племен региона в этот период.

С VI в. до н. э. происходит древнегреческая колонизация Северного Причерноморья. В IV в. до н. э. многие меотские племена Приазовья были подчинены Боспорскому царству. В конце I тыс. до н. э. из Северного При — каспия в предкавказские степи до предгорий продвигаются ираноязычные кочевники — сарматы. Во II в. до н. э. сарматы проникают на правобере­жье р. Кубань в среду оседлого земледельческого меотского населения. В начале I тыс. н. э. источники говорят об аланах Подонья и Кавказа. Алания упоминается как территория равнин к востоку от Прикубанья с характер­ными чертами военной демократии в организации общества.

В 70-е гг. IV в. н. э. началось массовое вторжение гуннов на Кавказ, в первую очередь на земли кочевых аланских племен, что привело к изме­нению карты региона. Были уничтожены Боспорское царство, многие ан­тичные города. В результате на Северо-Западном Кавказе была подорвана политическая роль меотских племен, аланские же отступили на правобе­режье Терека и в верховья Кубани. После распада гуннской державы в V в. в Северном Причерноморье и Восточном Приазовье вплоть до Кубани сложился союз различных тюркоязычных племен.

Переселение на Северо-Восточный Кавказ кочевых племен (главным образом тюркского происхождения) почти непрерывно шло с IV до XIV в. С IV в. до середины V в. регион находился под властью гуннов, захвативших «Каспийские ворота» и совершивших через них ряд опустошительных по­ходов в Закавказье и Переднюю Азию. Наиболее известен их поход 395 г. через Дагестан в Армению и Сирию. Равнина и предгорья Чечни и Ингу­шетии входили в VIII—ХИ вв. в Аланское царство. Вплоть до VII в. племена гуннов играли важную роль в социально-политической истории региона.

В начале 1 тыс. н. э. складываются четыре этнокультурные области: Заку — банская, Центрально-Кавказская, Дагестанская и Предкавказская, со своими доминирующими этническими группами. На территории левобережья Кубани проживали предки адыгских народов. В Центральной части Кавказа от верховь­ев Кубани доминировали аланская культура (в бассейне верхних притоков Ку­бани и предгорно-плоскостных районах бассейна р. Терек) и культура автохтон­ных племен горной зоны. Предкавказская область в степной зоне к северу от Кубани, в среднем течении Терека до низовьев р. Сулак была зоной военно­политического господства тюркских племен. Миграции тюркоязычных булгар — ских племен тесно связаны с возникновением Хазарского каганата, борьбой приазовских булгар с ним и их поражением. Оставшиеся на Северо-Западном Кавказе булгары подчинились хазарам и вошли в состав Хазарского каганата.

Усиление адыгского племени зихов с конца VI в. привело к овладению ими побережья Черного моря южнее Таманского полуострова и консолида­ции местных племен вокруг зихов. Рядом с Зихским племенным союзом воз­никают Касожский (одно из объединений адыгов) на севере и Абазгский (Аб­хазский) на юге. Центральная часть Северного Кавказа занималась алан­скими и вайнахскими племенами. В этот период происходит увеличение плотности населения степных и предгорных районов. Этнические перемеще­ния и частичный переход кочевников к оседлости в V—VI вв. способствовали росту производительных сил на базе пахотного земледелия и скотоводства.

В VI в. в Северо-Восточном Причерноморье и Приазовье упрочились позиции Византии. Значительная часть зихов и западная группа алан в вер­ховьях Кубани и Пятигорья придерживались византийской ориентации, вос­точные аланы бассейна Терека — грузинской. Но суверенитет Византии в этом регионе сохранялся только до конца VII в. В раннем Средневековье начало распространяться христианство, особенно в причерноморских районах, в VI в. у алан и зихов. Дальнейшее распространение христианства на Северо­Западном Кавказе проходило при сохранении традиционных верований и культов — семейно-родовых и земледельческо-скотоводческих.

Как и Северо-Западный Кавказ, Северо-Восточный делился на ряд об­ластей, которые долгое время сохраняли названия, употребимые в местных языках. Наиболее известны следующие: Авария (Аваристан) — занятое авар­цами высокогорное плато в Дагестане между долинами рек Аварское Койсу и Андийское Койсу; Галгай — предгорья Большого Кавказа за р. Сунжой, насе­ленные ингушами; Лезгистан — долина р. Самур и окружающие ее горные хребты Южного Дагестана, где живут лезгины и другие народы лезгинской языковой подгруппы; Ногайская степь — низменность между р. Терек и р. Кура, где традиционно происходили перекочевки ногайцев.

Все эти названия введены в письменный оборот в XV-ХVII вв. намного позднее понятия «Кавказ», встречавшегося уже у античных авторов (на­пример, у Эсхила, Геродота, Страбона). Понятие «Дагестан» впервые упот­ребляет историк XIV в. Мухаммед-Рафи (мулла Мухаммад Рафи). Термин «Чечня» (в иранской транскрипции «Область Сасан» или «Симсим») появляется в персидских источниках XIII в. (в частности, у Рашид ад-Дина), откуда в XVI в. оно вошло в русские документы. Но вплоть до середины XIX в. область между р. Сунжа и предгорьями Большого Кавказа чаще называлась Малой Кабар — дой. В свою очередь, Чечня делилась на Большую и Малую. Современные названия народов, краев и республик окончательно утвердились при Со­ветской власти. До середины XX в. наряду с ними бытовали другие назва­ния местностей и народов, принятые в кавказских и тюркских языках.

■ С начала 1960-х гг. модернизационные процессы изменили облик Се­верного Кавказа. Не только краевые и республиканские центры, но и дру­гие города становятся сосредоточением промышленности и современной культуры. Показателями высоких темпов в модернизации стали нараста­ние удельного веса промышленной продукции в общем объеме произво­димого в регионе валового продукта, рост городского населения, повыше­ние уровня образования, развитие культурной инфраструктуры. В 1989 г. в городах уже проживало 59,9% балкарцев, 41,5% адыгейцев, 44,3% кабар­динцев, 45,4% кумыков, 44% лезгин. Несколько ниже был процент город­ского населения у ингушей (37,6%), черкесов (36,1%), чеченцев (26,8%), карачаевцев (32,6%), даргинцев (29,2%).

По числу лиц высшим и незаконченным высшим образованием на 1000 человек северокавказские народы характеризовались следующими показателями: адыгейцы — 149; балкарцы — 138; карачаевцы — 132 че­ловека; черкесы — 128; лезгины — 120; кумыки — 97; аварцы — 87; чечен­цы — 61 (для сравнения показатель русского населения равнялся 132 че­ловекам). Таким образом, во всех республиках произошло формирование этнонациональной интеллигенции. Резко вырос удельный вес представите­лей горских народов среди республиканских руководителей. В Дагестане они составили 83,8%, в Чечено-Ингушетии — 75,5%.

Имел место рост предприятий и организаций промышленности, сель­ского хозяйства, транспорта, связи и строительства. Неблагоустроенные го­родки с преобладанием одноэтажных мазанок и саманных домиков превра­тились в города с многоэтажными домами постройки 1960-80-х гг. В них возникают комплексы общественных зданий административного и куль­турно-спортивного назначения, включая Дворцы культуры, театры, филар­монии, учебные заведения, художественные и краеведческие музеи. Раз­виваются курорты, основанные на использовании минеральных вод и климатотерапии. Среди советских людей стали популярными туристические маршруты по Северному Кавказу.

Во всех краевых и республиканских центрах открываются университе­ты. Высшее образование расширяется за счет педагогических, сельскохо­зяйственных, медицинских и технических вузов, в том числе — политехни­ческих институтов в Краснодаре, Махачкале, Ставрополе. Создается сеть научно-исследовательских учреждений. В их числе — филиал АН СССР в Дагестане, республиканские НИИ истории, языка, литературы и истории культуры. Из отраслевых НИИ — Государственный институт по проектиро­ванию предприятий цветной металлургии (Владикавказ), Грозненский неф­тяной НИИ и Государственный институт по проектированию предприятий нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности, Красно­дарский НИИ по технологии тракторов и сельскохозяйственного машино­строения, Высокогорный физический НИИ в Кабардино-Балкарии и др.

В то же время в регионе имелись и негативные процессы, отражающие общие тенденции общественного развития советского государства. Имели место приписки, взяточничество. Клановые отношения в ряде республик ор­ганично слились с партийно-советской номенклатурной системой. На фоне массированного насаждения атеистической интернационалистской идеоло­гии имели место совсем иные отношения в духовной жизни общества.

Следствием возвращения представителей репрессированных народов стал значительный рост численности населения и резкое обострение ситуации на рынке труда. Подготовка профессиональных «национальных» кадров и формирование советских этнических элит в условиях трудоизбыточности и этни­ческой конкуренции способствовали тому, что с середины 60-х гг. начинается снижение численности русского населения в республиках Северного Кавказа.

Если добровольных трудовых этнических миграций до начала 70-х гг. практически не было, то в этот период «избыточное население», в основ­ном трудоспособные мужчины — представители кавказских народов, не вписавшихся в сложившуюся в советский период социальную структуру, было вынуждено в поисках средств существования выезжать в другие ре­гионы «на заработки». Стала складываться система «отходничества» — се­зонных трудовых миграций, позволяющих одному из членов семьи обеспе­чивать остальных. В этот же период стали складываться многочисленные этнические общины на территориях краев и областей Юга России.

В 80-е гг. «отходничество» как преимущественно мужская миграция пере­стало обеспечивать потребности большой многопоколенной семьи и дополни­лось «челночеством» — мелкой торгово-закупочной предпринимательской дея­тельностью, которой преимущественно занялись женщины. Таким образом, трудоспособные члены семьи с целью заработка стали систематически выез­жать в другие регионы и страны, знакомиться с другими культурами, языками и социальными нормами. Но при этом традиционная структура семьи, систе­ма ценностей, язык общения оставались неизменными. Так, по данным пе­реписей населения 1979 г. и 1989 г. степень владения родными языками северокавказскими народами была одной из самых высоких в СССР. В то же самое время молодое поколение все больше переходило на русский язык, на котором функционировала вся система высшего образования.

Дальнейший рост населения и массовой безработицы в республиках Северного Кавказа (например, в 1989 г. в Чечено-Ингушетии насчитыва­лось около 200 тыс. безработных мужчин трудоспособного возраста) при­вели к новой волне этнических миграций — трудовым миграциям достаточно больших групп населения, как правило, нескольких семей, принадлежащих к одному родственному или поселенческому клану, в сельские районы Ставро­польского и Краснодарского краев, Ростовской, Волгоградской и Астрахан­ской областей. В этих регионах быстро росла этническая мозаичность населе­ния, практически все они становились полиэтничным, появились первые ме­жэтнические конфликты на бытовом уровне. Напротив, в республиках в этот период явно обозначилась тенденция вытеснения представителей нетитульно­го (т. н. «некоренного») населения, в первую очередь русскоязычного, что непосредственно отражалось на уровне конфликтности в регионе.

В сфере национальной политики период конца 50-х — середины 80-х гг. характеризуется усилением межэтнических противоречий на Северном Кавказе. Противоречия усложнялись острыми территориальными пробле­мами между народами, дальнейшим наступлением на ислам и «этнические пережитки» в связи с переходом к «развитому социализму». Кризис насту­пил в начале 70-х гг. и остро проявился в событиях в Чечено-Ингушетии (1972 г.) и Северной Осетии (1981 г.), где от имени местных национально­стей были предъявлены претензии официальным органам власти, которые силовыми методами добились ситуации внешнего благополучия, но не разрешили межэтнических противоречий.

Новый этап характеризуется попыткой разрешения кризиса в межэтни­ческих отношениях на Северном Кавказе посредством сочетания госу­дарственного контроля (прежде всего, кадрового) с идеологическим воз­действием в общем контексте формирования новой исторической общно­сти — советского народа. Государственная политика по отношению к наро­дам строилась на принципе унификации всей общественной жизни и при­знании культуры, которая имела право быть только «социалистической по со­держанию, национальной по форме». В условиях «развитого социализма» был взят курс на сближение наций, углубление интернационализации обществен­ной жизни народов. В связи с этим особое внимание уделялось конструиро­ванию у титульных народов типовой социальной структуры советской нации, чтобы через расцвет наций и их культур максимально сблизить их на основе общности идеологии, самосознания, экономического и информационного единства. Опорами этого единства были «возрастающая роль КПСС» и по­вышение роли русского языка. Любые отклонения от этой политики жестко пресекались по обвинению в национализме. В духе вечной дружбы наро­дов изображалась история Северного Кавказа, исключались негативные страницы взаимоотношений горских народов и России. Официальная про­паганда говорила о фактическом решении национального вопроса в СССР.

Однако, несмотря на формирование наднациональной общности — со­ветского народа — полного вытеснения этнического самосознания севе­рокавказских народов не произошло. Это объясняется значимостью для личности этнической принадлежности, которая обеспечивала включенность в систему социальных связей. Этническая группа через общинно-родовые структуры формировала и транслировала нормы и ценности повседневной жизни. Результатом сосуществования двух ценностных систем являлось ут­верждение двойной морали: в быту следование традиционным этническим нормам, в политической сфере — официальной советской идеологии. Перенос этнических норм с бытового уровня на политический влек за собой жесткие санкции. Принципы национальной политики советского государства в услови­ях тоталитарного общества казались эффективным механизмом регулирова­ния межэтнических отношений на Северном Кавказе; но в условиях демокра­тизации политической системы обнаружилось, что используемые в советский период меры, направленные на огосударствление и жесткий контроль этнич — ности, привели к сохранению и укреплению этнической структуры.

В условиях демократизации и гласности в годы перестройки (1985­1990 гг.) возрождение этнического самосознания нашло свое проявление в стремлении к суверенизации бывших автономий и в распространении идеи сепаратизма. Разработка в 1989 г. «Платформы ЦК КПСС по нацио­нальной политике» была запоздалой и не спасла ситуации. С принятием Декларации о суверенитете Российской Федерации и распадом СССР на­чался новый этап социально-политической истории Северного Кавказа.

■ Для античных авторов весь Кавказ был еще далекой полусказочной страной, куда они помещали скалу, на которую Зевс приковал Прометея, златоструйную реку Фасис, племя амазонок-воительниц. Первые досто­верные сведения по истории Северо-Восточного Кавказа дают ранне­средневековые христианские и мусульманские историки и географы из Закавказья, Ирана, стран Ближнего Востока. Они описали государствен­ные объединения, существовавшие в IV-XI вв. на территории Нагорного Дагестана. Некоторые из древних наименований сохранились в названиях местностей и селений республики. Крупнейшим государством был Серир (иначе Бет-Даду, известен с VI в.) на территории Аварии. Согласно преда — нию, его основал последний правитель сасанидского Ирана Йезигерд III (сер. VII в.), укрывшийся в горах вместе со своим золотым троном. Прави­тели Серира носили титул филан-шахов или «владетелей трона». Их столицей был город, стоящий на месте с. Хунзах.

Крупным государственным образованием на землях современных дар­гинских районов был Кайтаг (Хайдак) со столицей на месте с. Калакорейш. К XII в. из него выделились город-государство Зирихгеран (Зерехгиран), а также ряд других более мелких горных княжеств — Шандан, Филан, Зуклан, Карах на землях Центрального и Южного Дагестана. Другими государствами в Нагорном Дагестане были Гумик (или Туман, известен с VI в.) в долине р. Казикумухское Койсу со столицей на месте современного с. Кумух; Табасаран (Табарсаран) в предгорьях Южного Дагестана; Лакз в верховьях р. Самур (известны с IV — V вв.). Гумик не имел единого правителя и управлялся выборными старшина­ми. В других государствах власть принадлежала наследным монархам.

Раннесредневековые государства Нагорного Дагестана испытывали сильное влияние великих держав того времени (сасанидского Ирана и Кавказской Албании), то попадая в полную зависимость от них, то вновь освобождаясь. Первое из этих государств активно распространяло на Се­веро-Восточном Кавказе зороастризм, второе — христианство армяно­григорианского толка. В IV-VI вв. для защиты от нападений кочевников и гор­цев с севера персы построили грандиозную 40-километровую систему оборо­нительных сооружений, расширенную арабами и сельджуками в VIII-XIII вв. и получившую название Горной стены. Центром ее был Дербент — древнейший город Северо-Восточного Кавказа, уже в V-VII вв. ставший важным торговым и культурным центром региона. Город с крепостью на его месте существо­вал еще в скифский и албано-сарматский период (III в. до н. э. — V в. н. э.). Персы дали ему имя Дербент (иранск. Дарбанд, т. е. «узел ворот»). Разва­лины Горной стены сохранились до настоящего времени.

Крупными торгово-ремесленными и политическими центрами того времени были города Зирихгеран (на месте с. Кубачи), основанный персами Семендер и Варачан (Вараджан), в начале VIII в. служивший ставкой князя гуннов Алп-Илитвера. Зирихгеран в переводе с персидского означает «масте­ра кольчуг». Зирихгеранцы прославились как искусные оружейники и ювели­ры; искусство металлообработки унаследовали от них современные кубачин — цы. Семендер сначала входил в состав царства гуннов, а затем временно стал столицей Хазарского каганата. Кроме них на территории региона существова­ло еще около десятка городов — Беленджер (Баланджар), Атиль и др.

■ VII-Х вв. прошли под знаком арабо-хазарских войн с участием горцев Северо-Восточного Кавказа. Начало мусульманского периода в истории региона положил поход 642-643 гг. Сураки ибн Амра на Дербент, пред­принятый по приказу второго «праведного халифа» Омара. Вскоре после этого другой арабский полководец, Салман ибн Рабиа, совершил поход из Закавказья против хазар и горцев Южного Дагестана. В первой половине VIII в. арабы завоевали Дербент и оттеснили хазар на север. Используя город как свой опорный пункт, они продолжали бороться с хазарами, об­ращая в ислам жителей Дагестана и облагая их данью (джизья, харадж). Вдоль Горной стены были построены «исламские центры» — крепости, на­селенные гази — бойцами за веру.

Будущий халиф Мерван, выступив в 737 г. из Сирии, разбил войска Се — рира и Гумика, глубоко проник в земли Хазарии и в 739 г. вышел к Дону, где захватил в плен 20 тыс. славян. Разбитый им хакан обязался принять ислам, но так и не выполнил своего обещания. В IX-X вв. Арабский хали­фат распался на ряд самостоятельных государств. Хазарский каганат ока­зался долговечнее своего противника. Он просуществовал до второй поло­вины XI в. и перестал функционировать как политическая единица после поражения от хорезмийских войск.

Эпоха арабских завоеваний и арабо-хазарских войн на Северо­Восточном Кавказе составляет важный рубеж, с которого средневековые мусульманские авторы начинали историю Кавказа. Дагестанские хроники утверждают, что население Северо-Восточного Кавказа приняло ислам при арабах. Исламизация Дагестана (а порой и Чечни) приписывается извест­ному политическому и религиозному деятелю Абу Муслиму (Абд ар-Рахман ибн Муслим). Это один из любимых народных героев мусульман Кавказа, Ирана и Средней Азии. Восстание, поднятое им в Иране в 748 г., помогло свергнуть династию Омейядов и посадить на престол Аббасидов (750­1258 гг.), прямых потомков ал-Аббаса, дяди пророка Мухаммеда. Аббаси — ды же и убили в 755 г. Абу-Муслима, увидев в нем своего соперника.

Ученые XX в. опровергли легенду об исламизации Северного Кавказа Абу-Муслимом. Известно, что он никогда не был на Кавказе. Большую часть приписанных ему походов на Дагестан на самом деле совершил его старший современник Маслама. В хрониках же имена их слились. Из пер­са Абу-Муслим превратился в араба из рода Пророка. В то же время нель­зя утверждать, что никакого Абу-Муслима на Кавказе не существовало. В средневековом Дагестане это имя носили несколько миссионеров. Один из них проповедовал в X в. в Дербенте, другой (родом из Аравии) был по­хоронен в XI в. в Хунзахе, где сохранился его мавзолей. Скорее всего, под именем Абу-Муслима скрывается обобщенный образ героя-исламизатора, возникший благодаря слиянию биографий нескольких исламских миссио­неров арабского, иранского и местного происхождения, действовавших на Северо-Восточном Кавказе в VIII-XVI вв.

В действительности исламизация края затянулась почти на тысячеле­тие. К X в. ислам утвердился только в Юждаге (вокруг Дербента). На втором этапе (конец X-XVI вв.) ислам распространяли местные миссионеры. К XIII-XIV вв. мусульманами стало большинство горцев Дагестана. Ислам утвердился на всей территории региона, вытеснив прежние религиозные верования, включая христианство и иудаизм. Предки андо-цезских наро­дов и чеченцы были обращены в ислам только в XV-XVI вв. Но только на третьем этапе (XVII — начало XIX вв.) все современные мусульманские на­роды региона постепенно отошли от домусульманских обычаев. Еще в 1-й половине XIX в. Шамиль долго боролся с противоречащими шариату пра­вовыми нормами и обычаями (адат).