Старый Владикавказ

Россия исторически сложилась как цивилизационно неоднородный кон­гломерат народов, как многонациональное государство с этнокультурной сим — биотичностью. Геополитическое расположение России между Западом и Востоком — двумя мощными центрами цивилизационного влияния — обус­ловило своеобразие ее общественного и культурного развития. Дихотомия “Запад-Восток”, взаимодействие этих качественно различных социокультур­ных систем привели к складыванию в России своеобразной евразийской цивилизации.

Полиэтничность государства была в значительной степени следствием колонизации — массовых миграций, ставших для России “явлениями внут­реннего быта”1. В. О. Ключевский считал колонизацию основным фактом русской истории, который “неминуемо отзовется на общем положении дел немаловажными последствиями”2. Действительно, заселение русскими Во­сточно-Европейской равнины, а затем Северного Кавказа, Сибири и других регионов имело важное значение в хозяйственном освоении огромной тер­ритории, в расширении и упрочении государственных границ, в формирова­нии полиэтничных регионов, русскоязычных анклавов на национальных окраинах.

Если русская культура в значительной степени является результатом вза­имодействия Запада и Востока, то еще более рельефно эта симбиотичность проявлялась на “стыках” русской и других этнокультурных систем, входив­ших в состав российского общества. В этноконтактных регионах создавался своеобразный социокультурный ландшафт. В максимальной степени это яв­ление было присуще городам, игравшим роль основных узлов этнокультур­ных контактов.

Северный Кавказ был миграционным ареалом не только для русского населения, но и для представителей ряда европейских, закавказских и ближ­невосточных этносов. Основная масса мигрантов осваивала городское про­странство региона, в котором значительное место занимал город Владикав-

каз — этноконтактная зона с активным взаимодействием и взаимовлиянием различных культурных традиций.

Этот город представляется интересным объектом исследования, свое­образной лабораторией по изучению исторического опыта межэтнического общения. Полиэтничность была основной структурообразующей характе­ристикой Владикавказа. История города насыщена миграционными собы­тиями, которые привели к формированию в нем диаспорных и этнических групп. Культура Владикавказа представляла сложнейший синтез культурных систем, носителями которых были разные этнические, конфессиональные и социальные группы горожан.

Современники отмечали, что “во Владикавказе Россия стоит лицом к лицу с Азией, и потому здесь царствует оригинальная смесь азиатского с русским”3. Адаптационные процессы, установление и развитие межэтничес­ких отношений образовали своеобразное этнокультурное пространство. Вза­имодействие различных этнических групп, толерантность, общая открытость к экономическим, бытовым и культурным контактам создавали атмосферу этнопсихологического комфорта и во многом определили особенности вла­дикавказского менталитета.

Диаспорные группы представляют интерес как с точки зрения истори­ческих условий их образования и дальнейшего развития, так и в качестве своеобразных моделей этнических процессов, возможных между контакти­рующими народами. В последние десятилетия феномен диаспоры приобре­тает все большую актуальность, так как она часто оказывается в центре меж­этнических конфликтов и противоречий. Диаспора дает уникальный опыт трансграничных контактов, который должен стать предметом изучения и ос­мысления.

Полиэтничность города обусловила его поликонфессиональность, на­личие в нем представителей едва ли не всех известных миру конфессий. Сегодня в России происходит беспрецедентная трансформация обще­ственного сознания: увеличивается число верующих, строятся новые и восстанавливаются старые храмы, усиливается роль религиозного фак­тора в государственной жизни. Уникальность этого процесса, отсутствие. аналогов в мировой истории ставят много вопросов перед современной гуманитарной наукой. Среди них — роль религии в городской культуре, ее воздействие на межэтнические отношения, а также прогнозирование хода дальнейшего развития религиозности в этноконтактных регионах. В этой связи усиливается актуальность обращения к опыту межконфессиональ — ного общения. Владикавказские религиозные общины — христианские (православные, католические, протестантские), мусульманские (суннит­ская и шиитская), иудейская, многочисленные сектантские группы в сво­ем большинстве были этноконфессиональными общностями, сохраняв­шими свою этнокультурную самобытность, но сумевшими за время со-

вместного проживания выработать формы толерантного сосуществова­ния. Владикавказ сохраняет свою полиэтничность и поликонфессиональ — ность. Сегодня национальные общины города переживают рост этничес­кого самосознания, что проявляется в оживлении традиционно-обрядо — вой жизни, в стремлении сохранить язык, в повышении интереса к своей истории и культуре.

Предметом исследования является городская культура как целостная система, в которой синтезированы этнические традиции и новые урбанизи­рованные формы. Системообразующими факторами были капиталистичес­кое развитие, урбанизационные процессы и межэтническое взаимодействие, приведшие к трансформации традиционной культуры горожан и появлению паллиативных форм, сочетавших уходящие и зарождавшиеся городские тра­диции.

Отличительной особенностью этой системы были богатая этническая специфика, обусловленная полиэтничностью и поликонфессиональностью горожан, и высокий уровень развития владикавказского культурного комп­лекса, способного к восприятию и потреблению европейской городской куль­туры, транслируемой из российских столичных центров. Еще одной особен­ностью городской культуры было наличие в ней сословно-социальных вари­антов.

В качестве компонентов городской культуры выделяются хозяйство, ма­териальная культура, общественно-культурная среда и досуг горожан, кон­фессиональное состояние и праздничная жизнь. Выбор этих сфер городс­кой жизнедеятельности обусловлен их тесной взаимосвязью, а также нали­чием в каждой из них традиционного слоя и последующих напластований. Каждый из перечисленных компонентов может быть самостоятельным объек­том изучения, но в данном случае эти сферы городской жизни интересуют нас как составляющие единой системы.

Предметом исследования являются также диаспорные, этнические, эт — нодисперсные и этноконфессиональные группы. Под диаспорой понимает­ся часть этноса, проживавшая вне своей исторической родины или террито­рии обитания этнического массива, сохранявшая этническое самосознание, культурную самобытность и сформировавшая в ходе адаптации к принима­ющему обществу совокупность конфессиональных, благотворительных, куль — турно-просветительских и образовательных учреждений.

Хронологические рамки настоящего исследования охватывают период от основания Владикавказской крепости до Октябрьской революции (1784- 1917 гг.). Этот временной срез включает присоединение Осетии к России, вовлечение местной экономики в российский хозяйственный комплекс, зна­чительное усложнение этнической и социальной структуры населения.

Внутренней гранью в данном исследовании являются буржуазные ре­формы 60-70-х годов XIX века, определившие периодизацию общеистори­ческого развития России, а для Владикавказа ставшие временем развития городской культуры.

Городская культура — явление многоплановое, для ее изучения необхо­димо синтезировать исследовательские подходы, сложившиеся в отечествен­ной науке на базе историко-этнографического и историко-культурного ис­следования. Такие попытки усматриваются в появлении в историографии российской культуры следующих объектов исследования: 1. общественный быт как система социальных взаимоотношений, включающая в себя обы­чаи, культурные, этические и моральные традиции и новации, обществен­ную активность людей и др; 2. “общественно-культурная среда” как система взаимодействия культурных традиций и новаций, развитию которых способ­ствует образование, деятельность культурно-просветительских учреждений, книги, периодика и система их функционирования4.

В монографии применяется системный метод исследования городской культуры, ее членение на отдельные компоненты, имеющие тесную взаимо­связь. Определение механизма этого взаимодействия возможно применени­ем структурно-функционального метода, предполагающего изучение их ме­ста и роли в городской культуре. В процессе выявления трансформации тра­диционной культуры и появления паллиативных и новых форм проведен историко-сравнительный анализ.

В исследовании межэтнического взаимодействия сложились свои тра­диции. Как правило, анализу подвергаются экономические, социальные, политико-правовые, идеологические и другие аспекты межнациональных — связей, рассматривающиеся в отдельности или во взаимодействии. Такой методологический подход вполне оправдан. Но тенденции гуманизации со­временной науки дают возможность и иных подходов. Один из них — всесто­ронний анализ материальных и социальных форм повседневной жизни че­ловека.

В отечественной науке человек долгое время был отчужден от различ­ных сфер проявления национального — от экономики до культуры. Этничес­кая обезличенность и унификация, порожденные тоталитарным режимом, не допускали иной постановки проблемы. Современная наука позволяет приблизиться к пониманию прошлого непосредственно через его субъекта и носителя — человека. В последние годы все больше утверждается взгляд на историю как на повседневную жизнь человека в ее историческом развитии, проявлении постоянных, отличительных, неизменных свойств и качеств в соответствии с географическими и временными условиями, рождением и закреплением новых форм жилья, питания, перемещения, работы, досуга3.

Методологией, адекватной поставленным задачам, представляется по­нятие об этнических структурах повседневности — специфических для каж­дого народа, привычных, повторяющихся в общественно-культурном опыте людей фактах и явлениях. Именно этот уровень обыденности формирует основы национальной самобытности. Этнические структуры повседневно­сти характеризуют не только культуру жизнеобеспечения, но и многообраз­ные явления духовной жизни. Каждая этническая группа имеет определен­ный набор структур повседневности. При исследовании городской жизни, включающей материально-предметные, соционормативные, эстетические, ритуально-культовые аспекты, а также многообразные связи и взаимоотно­шения людей, следует исходить из положения, что структуры повседневнос­ти не всегда связаны с многовековыми рациональными традициями. Они историчны и изменчивы, проявляются в различных формах в зависимости от социальных, экономических, культурных и других факторов. Активнее всего эти факторы действуют в городах.

Этноурбанистика как самостоятельное научное направление находится в стадии формирования. Город долгое время не попадал в предметную об­ласть этнографии.

Необходимость этнологического исследования города была при­знана российскими учеными еще в середине XIX века. Сотрудники отдела Этнографии Русского Географического общества неоднократ­но разрабатывали программы по изучению города, предпринимали попытки описания бытовой культуры горожан, в основном городских верхов6. Но их усилия не привели к научным результатам. Этнологи рассматривали город как безэтничную структуру, элемент цивилиза­ции, разрушавший традиционную культуру этноса, основу которой оп­ределял огромный массив сельского населения. Интересы этнологов долгое время замыкались в пределах сельской культуры, а ее архаич­ные формы были главным предметом исследования. К 1950-1960-ым годам обозначился интерес ученых к динамическим процессам этно­культурного развития, начался новый этап в изучении города, в ос­новном, современного. Это значительно расширило предметную зону этнографической науки, которая обратила пристальное внимание на не изучавшиеся прежде слои населения. Историографическая ситуа­ция определялась утвердившимся к этому времени в советской этног­рафии принципом: носителем традиционной культуры считалось кре­стьянство, а ее городского варианта — рабочий класс. Наряду с теоре­тическими работами, обосновывавшими актуальность этнографичес­кого изучения города, появились исследования, посвященные быту ра­бочих, этнокультурным проблемам, связанным с развитием городско­го образа жизни, его влиянием на бытовую культуру, другим урбани — зационным процессам современности7.

Было выработано определение понятия “город” в целях этнографичес­кого изучения: “Город — это местный экономический и культурный центр, относительно крупное поселение, с более сложным, чем у сельских поселе­ний, социальным и этническим составом жителей, большинство которых занято в производстве для обмена и в обмене, что порождает совокупность особенностей домашнего и общественного быта, отличающих городской образ жизни”8.

Важным аспектом этнографических исследований было выделение со — циально-бытовых групп горожан на основании ряда признаков, связанных с историей формирования населения и его социальной характеристикой, осо­бенностями производственного быта, материальными условиями жизни, отношением к общественной деятельности отдельных групп горожан, спо­собами проведения досуга, особенностями праздничных традиций, соблю­даемых обрядов9.

Интересным направлением этноурбанистики является изучение особен­ностей формирования городского населения — процесса адаптации диаспор — ных групп в условиях города, взаимодействие их между собой и коренным населением в полиэтничной среде. Это позволяет выявить моменты эволю­ции бытовой культуры, понять механизм складывания общих и сохранения групповых особенностей, сохранения и трансформации народных традиций10.

В основном этнографические исследования проводились по современ­ным городам. Культура городов нового времени не особенно привлекала оте­чественных урбанистов. Только в последние десятилетия появилось несколь­ко монографических исследований по “старым городам” — Петербургу, Тби­лиси11.

В исторической урбанистике сложились свои традиции. Она начиналась с историко-правового аспекта изучения города, которым занимались И. И. Дитятин, А. Г. Михайловский, Г. И. Шрейдер, С. В. Бахрушин12. Затем стал популярным новый жанр — статистико-экономические исследования, прово­дившиеся до 1920 — 1930 годов. В них освещался производственный быт, а также некоторые стороны жизнеобеспечивающей культуры рабочих13.

К этому же времени относится появление ряда исследований по куль­туре города. В работах первых отечественных урбанистов И. М. Гревса, Н. П. Анциферова, Н. К. Пиксанова выработана концепция изучения го­рода как социокультурного явления, как центра культурных ценностей; выявлялась роль города в общероссийском культурном процессе14. Но, к сожалению, это направление не получило дальнейшего развития. Николай Анциферов призывал изучать город "… хорошо организован­ным коллективом разных специалистов, объединенных в градоведчес — кий институт”, но сетовал на отсутствие единомышленников и учени­ков15. Тогда же появился взгляд на город как на “отображение обще­ственной структуры”, который сыграл серьезную роль в его дальней­шем изучении.

Важным фактором выдвижения городоведческих сюжетов в число акту­альных была роль городов в процессе развития феодальных, а затем капита­листических отношений — стержневых проблем советской исторической науки. Появилась традиция выделять феодальные, познефеодальные, доре­форменные и капиталистические города. Основные интересы отечествен­ных исследователей были связаны с социально-экономическими и демогра­фическими процессами. Изучалась социальная структура русских познефе — одальных и пореформенных городов, социальная мобильность горожан, мещанство как основная часть населения16. Появились работы о порефор­менных городах, был выработан тезис о необходимости изучения города в неразрывной связи с селом, о взаимодействии города и деревни в социаль­но-экономическом строе России17. Особое место в историографии заняли исследования городского самоуправления в XIX веке18.

Серьезным вкладом в развитие отечественной урбанистики стал выпуск серии сборников “Русский город”, где публиковались исследования и мате­риалы по различным проблемам истории русского города19.

В последние десятилетия появились исследования различных аспектов жизни города, в том числе и культуры, в которых ставятся проблемы обще — ственно-культурной жизни современных городов, а также особенности го­родской жизнедеятельности на разных этапах общественного развития и в разных историко-культурных регионах. Следует отметить коллективный труд “Очерки русской культуры XIX века”, в первом томе которого рассматрива­ются проблемы общественно-культурной среды, выявляется роль городов в общественно-культурной жизни России, ставится проблема городской куль­туры как целостной системы в структуре общественной жизни20*В работах JLB. Кошман рассматривается социокультурное состояние и развитие рус­ского города в XIX веке. Автор исходит из понимания культуры города как сосредоточения развивающихся новационных процессов и традиционного уклада жизни, но главное внимание уделяет выявлению именно новаций в общественно-культурной жизни, городу как фактору модернизации обще­ства21.

В монографии А. И. Куприянова “Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и культура горожан Западной Сибири” также рас­сматриваются институты современной (профессиональной) культуры — шко­лы, библиотеки, театрально-концертная жизнь, благотворительная и филан­тропическая деятельность. Даже в такой “традиционной” сфере как празд­ничная культура автор прослеживает только новационные процессы22.

Анализ историографической ситуации, сложившейся в отечественной истории и этнологии, позволяет сделать следующие выводы:

1) этноурбанистика как самостоятельное научное направление находит­ся в стадии формирования;

2) существующий принцип “разделения труда” между историками и эт­нографами в изучении городской культуры представляется малоперспектив­ным;

3) полноценное исследование городской общественно-культурной сре­ды возможно только путем междисциплинарного, историко-этнографичес — кого подхода.

Региональная урбанистика пережила в своем развитии основные тен­денции, характерные для отечественной науки в целом. Этнографическому исследованию города Северного Кавказа пока не подвергались. Вопросы, связанные с городской культурой, в той или иной мере освещались в истори­ческих исследованиях23.

Историография Владикавказа включает небольшой круг работ по эко­номическим, социально-политическим и историко-краеведческим пробле­мам.

Основу дореволюционной историографиии составляют исследования, в которых описывается история основания Владикавказской крепости. В. Ф. Миллер, ссылаясь на археологические материалы, указывал, что Владикав­каз построен в местности, где некогда находился ясский (осетинский) город Дедяков (Тетяков), разрушенный в 1227 году24. П. Г. Бутков, В. А. Потто, К. А. Ка­менский связывают появление крепости с установлением русско-кавказских отношений и обстоятельно описывают историю ее строительства, реконст­рукции и развития25. В статьях К. А. Каменского, (выступавшего в местной прессе под псевдонимами “Кара-ага”, “Бывалый”, “Старый солдат”) описы­вается история основания крепости, предлагается авторская этимология на­званий осетинского поселения, рассматривается столкновение русских час­тей с шейхом Мансуром, после которого на несколько лет была прервана жизнедеятельность крепости. Каменский обращает внимание на полиэтнич — ность населения крепости, указывая среди ее жителей осетин, армян, гру­зин, “русскую ремесленную массу”, терских казаков и караногайцев. Автор приводит сведения о земельных наделах горожан, о доходах и расходах го­рода, о фабриках, заводах, торговых заведениях и ставит вопрос о необходи­мости основания во Владикавказе высшего учебного заведения. П. Ницик и А. Г. Ардасенов в юбилейных очерках, посвященных 100-летию Владикав­каза, рассматривают историю крепости, ее преобразование в город, отмеча­ют быстрые темпы экономического и социально-культурного развития, ис­следуют демографические процессы, прежде всего, рост численности насе­ления26. П. Ницик писал о русско-кавказских отношениях, обосновывал важ­ное стратегическое значение Владикавказской крепости, перечисляя воен­ные укрепления, войсковые соединения. Автор приводит сведения об эконо­мической и общественной жизни крепости, о строительстве в ней церквей. Формирование городского населения в ходе миграционного движения на Кавказ из внутренних губерний России исследовал А. Долгушин. Он зафик­сировал миграционные волны русских, казаков и немцев-колонистов27.

Вопросы, связанные с экономическим развитием города, были затрону­ты в той или иной степени почти всеми указанными авторами, но самый обстоятельный очерк составлен экономистом Юдиным. Он описал все объек­ты промышленного производства, существовавшие к 1870 году. Анализ дея­тельности отдельных предприятий, в частности винокуренного завода Кур­ганова, привел автора к выводу о позитивном влиянии городской промыш­ленности на развитие экономики и улучшение условий жизни окрестного сельского населения, у которого появилась заинтересованность в увеличе­нии посевов, в развитии пчеловодства28. Позднее этот тезис стал объектом жесткой критики со стороны советских историков.

В дореволюционной историографии города следует выделить работу Д. В. Раковича “Прошлое Владикавказа”. Историю основания крепости он рас­сматривает в контексте русско-кавказских отношений, отмечая влияние Кав­казской войны на жизнь крепости. Он описывает формирование Владикав­казского гарнизонного батальона и крепостные укрепления29. В “Очерках Кавказа” Е. Маркова содержатся сведения о хозяйственных занятиях горо­жан, о наличии ремесленных кварталов30.

Советские историки считали город частью общества, поэтому связан­ные с ним вопросы рассматривали в тесной связи с основными тенденция­ми социально-экономического и политического развития края в целом. Ос­нование Владикавказа было следствием установления русско-кавказских отношений, что определяет необходимость изучения градообразования в широком контексте этой проблемы. Известно, что вопрос о присоединении Осетии к России был дискуссионным, подвергалась сомнению доброволь­ность характера этого процесса. В последние годы в связи с обострением межнациональных отношений эту тему стали поднимать исследователи, втя­нутые в межэтнические конфликты, с целью поиска “исторической прав­ды”. Противостоять потоку околонаучной экстремистской литературы мо­жет только академическая наука, фундаментальные исторические исследо­вания. Известным кавказоведом М. М. Блиевым создана концепция и перио­дизация русско-осетинских отношений. Он разделил длительный процесс присоединения к России на два основных периода и пришел к выводу, что военными конфликтами был осложнен период установления российской администрации, наступивший после действительно добровольного акта при­соединения. Тем самым М. М. Блиев объяснил противоречие между тезисом о добровольном характере присоединения Северного Кавказа к России и фактами военного противостояния, аргументированно обосновал идею бе — зальтернативности российской ориентации. В его монографиях рассматри­вается установление русско-осетинских отношений, переговорный процесс, в ходе которого появилась идея основания крепости — будущего города, а также его роль в социально-экономическом и культурном развитии края31.

Монографических исследований, специально посвященных старому Владикавказу, пока нет. Историография города включает только историчес­кие очерки, научно-популярные издания и ряд статей.

Первый исторический очерк был издан в 1947 году. Его автором был известный ученый Л. П. Семенов, описавший историю основания и пере­стройки крепости, ее преобразование в город, развитие Владикавказа в по­реформенное время. Основу этого очерка составили хранящиеся в ЦГА РСО — А (Фонд Семенова, 781) его рукописи “История Владикавказской крепости до 60 годов XIX века” и “Краткий очерк истории города Орджоникидзе от его возникновения до 1900 года”32.

Б. В. Скитский рассматривал раннюю историю Владикавказа, привлекая сведения археологов. Он считал, что на месте Владикавказа находилась упо­минаемая Ал-Масуди аланская крепость, а в XIII веке — многолюдный ясс­кий город Дедяков…33

Одним из первых историков города был Д. Смычников — автор ряда ста­тей по историко-краеведческим вопросам. Особый интерес представляет его работа “Наш город времен Пушкина”. Главным источником стал “Генераль­ный план крепости Владикавказской с показанием во оной и вне оной казен­ного строения и форштадтов” — ценный письменно-графический памятник, составленный в 1827 году и позволивший осветить ряд вопросов по ранней истории города. Сопоставляя этот план с “Путевыми записками” А. С. Пуш­кина, Д. Смычников “привязал” указанные поэтом эпизоды к конкретным местам и улицам крепости, а также дал описание цитадели, бастионов, улиц и строений34.

В 1957 году был издан краткий исторический очерк “Город Орджони­кидзе”, в который вошла указанная работа Л. П. Семенова и история Влади­кавказа советского времени, написанная А. А. Тедтоевым. В этой работе Л. П. Семенов внес некоторые уточнения по поводу перестройки крепости35. В 1972 году очерк был еіце раз переиздан, но уже в соавторстве с известным историком-краеведом Г. И. Кусовым, который дополнил его материалами по культуре города36.

Весомый вклад в изучение города внесла В. И. Ларина, в работах которой рассматривается история города, его экономическое развитие в период капитализма, роль Владикавказа в установлении хозяйствен­ных и культурных связей Осетии с Россией, влияние российской куль­туры на формирование городской среды, на быт горского осетинского населения. Автор приводит фактический материал, показывающий бы­стрые темпы развития городской экономики в конце XIX — начале XX века, но рассматривает проблему не в исследовательском, а в идеологи­ческом русле. К сожалению, мы нередко сталкиваемся с нарушениями логики научной работы, в частности принципа соотнесения научного утверждения с конкретным объектом. Далеко не полное описание ак­тивно развившейся городской культуры В. И. Ларина завершает неожи­данным и вовсе не вытекающим из текста выводом о том, что до рево­люции Владикавказ “утопал в грязи и мраке”. Искусственно снижая реальный уровень экономического и социокультурного развития горо­да, автор “разбавляет” фактический материал пространными коммен­тариями об эксплуатации рабочих.

С аналогичной проблемой столкнулся Л. П. Семенов в указанных выше работах. Перечисляя факты, свидетельствующие о развитии экономики и культуры дореволюционного Владикавказа, в заключении он прибегает к той же формуле: “… несмотря на довольно быстрый рост Владикавказа как ад­министративного и культурного центра Терской области, он до революции оставался городом чиновников и отставных военных. Благополучие города было только внешним, в действительности же он тонул в нищете и беднос­ти”38. Впрочем, в историографии города есть образцы более “воинственно­го” подхода к изучению культуры дореволюционного Владикавказа. “Город казарм, город церквей и духанов, город картежных домов и притонов. Та­ким он оставался вплоть до Великой Пролетарской революции и оконча­тельного установления советской власти на Северном Кавказе”, — писал Г. Апресян в своей работе, посвященной Владикавказскому театру. Автор с возмущением отмечал, что в городе было “… понастроено 24 храма божья”, а попов, дьяков и прочих служителей культа насчитывалось свыше 200 че­ловек. Театр Г. Апресян рассматривал исключительно как орудие колониза­торской политики России. “Не стало театра крепостников и колонизаторов, — восклицал он, — его место занял театр строителей социализма”39.

Иначе оценивает экономическое состояние дореволюционного Влади­кавказа JI. B. Куприянова. Рассматривая роль железнодорожного строитель­ства в превращении военно-колонизационных феодальных центров в горо­да капиталистического типа, развитие индустрии и формирование промыш­ленного пролетариата, социальный и профессиональный состав населения, автор определяет Владикавказ как один из развитых капиталистических го­родов Северного Кавказа40.

Вероятно, идеологическим давлением следует объяснить и тот факт, что работы, посвященные культуре дореволюционного Владикавказа, не поощ­рялись и не публиковались. До сих пор в Отделе рукописных фондов СОИГ — СИ хранится рукопись В. И. Хурумова “Как рос и хорошел наш синий го­род”, где высокопрофессионально описаны архитектурные подробности го­родских сооружений, история строительства отдельных зданий, в том числе церквей. К рукописи приложены фотографии архитектурных памятников, жилых домов41. В том же фонде обнаружено письмо из Москвы известного историка-краеведа, жившего прежде во Владикавказе В. В. Плышевского, датированное 1971 годом, в котором он просит содействия в опубликовании своей монографии “Предреволюционный Владикавказ. Очерки хозяйства и культуры”. К письму приложен “конспект” — проект исследования, из кото­рого явствует намерение автора всесторонне рассмотреть городскую эконо­мику и многие объекты общественно-культурной среды — образование, куль — турно-просветительские, научные и спортивные общества, церкви, формы досуга горожан и прочее42. Рукопись не была издана, ее судьба не извест­на. До нас дошли только статьи В. В. Плышевского по истории и культуре города43.

В монографии Н. П. Гриценко “Города Северо-Восточного Кавказа (V — середина XIX века)” рассматривается история основания и жизнедеятель­ности Владикавказской крепости. Основываясь на воспоминаниях декабри­стов, а также на сведениях “Кавказского календаря”, автор описывает вне­шний вид крепости, жилые постройки, хозяйственные занятия, существо­вавшие до преобразования в город44.

Владикавказской крепости посвящена статья Ф. Х. Гутнова “Владикав­каз”, где с привлечением нового архивного материала рассматривается ис­тория строительства и преобразования крепости, формирование ее населе­ния45. Следует отметить статью Р. С. Бзарова “Владикавказский аул”, в кото­рой исследуется история поселения осетин во Владикавказе, впервые вво­дятся в научный оборот посемейные списки осетинского населения46. Цен­ный вклад в изучение Владикавказа внес краевед Г. И. Кусов, работы которо­го (прежде всего, научно-популярное издание “Встречи со старым Влади­кавказом”, включающее рассказы, воспоминания, этюды о жителях города) помогают воссоздать отдельные аспекты городской повседневности47.

В монографических исследованиях, посвященных различным пробле­мам истории Осетии, в той или иной связи затрагиваются вопросы, связан­ные с историей и культурой Владикавказа. М. С. Тотоев, рассматривая раз­витие культуры и общественной мысли, русско-осетинские культурные свя­зи, большое внимание уделяет Владикавказу, выявляя его роль в распрост­ранении русской культуры в Осетии48. Некоторые вопросы городской куль­туры освещаются А. Хачировым в процессе изучения формирования осе­тинской интеллигенции49. В “Исторических этюдах” Б. П. Берозова на ос­нове материала, извлеченного из архивов Москвы и Грузии, описывается история возникновения осетинских сел и казачьих станиц в равнинной Осе­тии, в том числе история преобразования Владикавказской крепости в го­род50. Владикавказ был центром развития осетинской культуры, поэтому стал предметом особого внимания в исследованиях Ю. В. Хоруева по раз­витию местной периодической печати, А. А. Хадарцевой — по истории осе­тинской драмы и др51.

Новый этап в своем развитии переживает церковно-историческая наука, появляются исследования по истории конфессиональной жизни. Среди них следует отметить работу Гедеона, правящего архиерея Ставропольско-Ба­кинской епархии “История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России”. На основании многочисленных источников он рассматривает древнехристианские археологические памятники, историю Кавказской и Владикавказской епархии52.

Исследователи города оставили недостаточно изученными вопросы фор­мирования городского населения, наличие в нем диаспорных групп. Не вы­явлена история их появления в городе, процессы адаптации, этническая спе­цифика хозяйства и культуры, характер межэтнического общения в различ­ных сферах жизнедеятельности. В работах многих авторов город предстает как этнически обезличенный социум. Диаспорные группы не были предме­том специального исследования. Исключение составляет монография В. А. Шахбазова по греческой диаспоре и публицистические очерки по еврейской общине М. Петрушанского и О. Метревели53.

Требуют должного изучения вопросы, связанные с общественно-куль­турной средой. Выявлены далеко не все объекты социокультурной инфра­структуры — библиотеки, учебные заведения, культурно-просветительские, научные и другие общества, недостаточно изучена роль интеллигенции в развитии городской культуры.

Совершенно не изучена конфессиональная жизнь города — история ос­нования многочисленных культовых учреждений, их роль в общественной и культурной жизни горожан, не исследован опыт межконфессионального вза­имодействия. Остаются неисследованными проблемы городской этнологии: хозяйство и материальная культура, празднично-досуговая сфера, традиции и новации в жизни горожан.

Источниковую базу исследования составляют архивные документы, опуб­ликованные источники, периодическая печать, полевой этнографический ма­териал, публицистика, фотоматериал.

Основная часть материала по истории и культуре города хранится в раз­личных фондах ЦГА РСО-А. В фондах “Терское областное правление. Кан­целярия общего присутствия” (11) и “Канцелярии начальника Терской обла­сти” (12) содержатся документы по истории основания крепости, списки первых горожан — представителей разных этнических групп, которые кроме статистических данных включают сведения об исходных пунктах миграции, экономическом состоянии, хозяйственных занятиях. Для характеристики го­родского хозяйства и бытовой культуры репрезентативным источником ста­ли многочисленные постановления и протоколы заседаний Владикавказс­кой городской Думы, циркуляры и указы по административно-хозяйствен­ным вопросам, рапорты Ремесленной управы и ремесленного головы, со­держащие сведения о городских цехах, торговых домах, о различных кампа­ниях и товариществах. (Ф. 212 — “Владикавказская мещанская управа”).

Интереснейшим источником для изучения общественно-культурной сре­ды являются документы фонда “Терское областное правление по обществам и союзам” (ф. 199). Уставы, отчеты, протоколы заседаний различных куль­турно-просветительских, научных, благотворительных, национальных, спортивных и других обществ, сословных клубов, профессиональных сооб­ществ, отчеты попечительских советов по состоянию отдельных учебных заведений, национальных школ, библиотек, содержат информацию об обра­

зовании, общественной жизни, культурно-просветительской деятельности городской интеллигенции, о досуге горожан.

В архивных фондах отложились материалы, позволяющие исследовать конфессиональные аспекты городской культуры — ежегодные отчеты Вла­дикавказской духовной консистории, Владикавказской епархии, рапорты Благочинного церквей I округа, “Исповедные росписи”, “Ведомости о лю­дях православного исповедания, бывших и не бывших на исповеди и святом причастии”, отчеты настоятелей отдельных церквей, переписка представи­телей городских этнических групп с администрацией Терской области по поводу строительства культовых учреждений и др. (ф. 143, 296).

Сведения, характеризующие различные аспекты городской жизнедеятель­ности, извлечены из фонда городского головы Г. В. Баева (224), Л. П. Семе­нова (781) и других фондов ЦГА РСО-А.

В отделе рукописных фондов СОИГСИ также хранятся документы по истории и культуре Владикавказа, среди них — воспоминания старожилов (ф. 5), материалы начальника Владикавказского округа (ф. 1), исторические справки и фотоматериал с видами города (ф. 5), записки путешественников (ф. 4. On. 1).

Большая часть архивных источников впервые вводится в научный оборот.

Следующую группу источников составляют опубликованные материа­лы, среди которых следует отметить сборник документов и материалов “Ис­тория Владикавказа” (1781-1990 годы), в который включено более 300 доку­ментов по дореволюционному городу: правительственные указы, рапорты Владикавказского городского общественного управления начальнику Терс­кой области, отчеты Владикавказского полицмейстера, переписка должнос­тных лиц, дневниковые записи современников, статистические отчеты и др54. В работе использованы и другие сборники: “Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XIII- XIX века)”, Орджоникидзе, 1967; “Городу Орджоникидзе — 200 лет”. Сборник документов и материалов. Орд­жоникидзе. Ир. 1985; Сборник документов по истории народного образова­ния в Осетии. Орджоникидзе. 1962. В них содержатся фрагментарные све­дения по городской культуре.

Важным источником стали материалы Первой всеобщей переписи насе­ления Российской империи 1897 года, содержащие разнообразные сведения о формировании населения, сословно-классовом и этническом составе, хо­зяйственных занятиях разных этнических групп и др55.

Ценный фактический материал содержится в ежегодных отчетах началь­ника Терской области и наказного атамана Терского казачьего войска: дан­ные о предприятиях, торговых заведениях, хозяйственных занятиях, о соци­альном и этническом составе населения56. Обстоятельные экономические очерки и характеристика городского населения опубликованы в Кавказском и Терском календарях, в Сборнике сведений о Терской области.

Высокий источниковедческий потенциал имеет дореволюционная пе­риодика, в основном газеты “Терские ведомости”, “Казбек”, “Кавказ”, “Новое обозрение”, “Приазовский край” и другие. Большая часть сведе­ний извлечена из газеты “Терские ведомости”, выходившей во Владикав­казе с 1868 по 1917 год. Кроме публицистических статей и заметок в ра­боте широко использованы материалы городской хроники, рекламы, раз­личные объявления и сообщения, в которых сохранилась яркая культур — но-историческая информация по городской повседневности. Объявления о купле-продаже, о торгах отличались довольно объемными коммента­риями, сохранившими подробные сведения о структурах повседневнос­ти, прежде всего, городском жилище — его планировке, видах строитель­ных материалов, внутренней отделке, интерьеру. Реклама торговых до­мов и магазинов содержит информацию о продуктах питания, одежде, парфюмерии и других структурах обыденности. Источник характеризует новые, урбанизированные, этнически не маркированные явления быто­вой культуры горожан. Сообщения корреспондентов о различных собы­тиях культурной жизни позволяют исследовать состояние общественно­культурной среды и связанные с ней формы проведения досуга, а также характеризуют конфессиональные аспекты городской культуры: офици­альную церковную обрядность, массовые богомолья, крестные ходы, ре­лигиозные праздники.

Городская хроника и реклама содержат уникальный и разнообразный материал, который должен быть подвергнут анализу на предмет происхож­дения и особенностей бытования отдельных фактов культурной жизни. Да­леко не все из них закрепились в городской обыденности и перешли в тради­цию, поэтому были отобраны только те культурные явления, упоминание о которых неоднократно повторяется в источниках в течение изучаемого пе­риода, а также подтверждается другими материалами. Только в этом случае факт можно рассматривать как явление, характеризующее культурную сре­ду общества. Как указывал Ф. Бродель “… какой-либо факт повторяется и, повторяясь, обретает всеобщий характер, или, еще лучше, становится струк­турой. Он распространяется на всех уровнях общества, характеризует его образ существования и образ действий, бесконечно их увековечивая”57.

Материал, характеризующий различные аспекты городской жизнедея­тельности, был извлечен из журналов “Владикавказские епархиальные ве­домости”, а также сборников “Статьи неофициальной части “Терских ведо­мостей”.

Важным источником стал полевой материал кафедры российской исто­рии и кавказоведения Северо-Осетинского государственного университета имени K. J1. Хетагурова, фонды которого формируются с 1990 года в ходе этнографической практики студентов исторического факультета, а также полевой материал автора данной минигЕ^ж^гоГрМ предус-

17

2 Заказ № 1611

матривает сбор материала но этническим группам города, работу в армянс­ком, славянском, грузинском, еврейском, татарском, азербайджанском и дру­гих национально-культурных обществах, в городских церквях, мечетях и других культовых учреждениях, беседы со старожилами. Собранный и об­работанный этнографический материал позволяет исследовать этническую специфику городской культуры, степень сохранности в ней традиционного слоя, взаимодействие традиций и новаций.

В качестве источника в работе используется публицистика, представ­ленная путевыми заметками писателей, путешественников, общественных деятелей, посетивших город в разное время. Географическое положение Владикавказа сделало его объектом внимания многих путешествующих из России в Закавказье. А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, А. П. Чехов, Л. Н. Тол­стой, М. Горький, И. Чавчавадзе, Г. И. Успенский и другие оставили свои впечатления о внешнем виде, благоустройстве, примечательных особеннос­тях городского быта58.

В дневниковых записях ученых и путешественников Штедера, Г. Ю. Клап­рота, И. Бларамберга, Н. Нефедьева, Н. И. Пирогова, Е. Вердеревского, П. Зубова и других содержатся интересные сведения по истории и культуре города, отражающие состояние культурной среды старого Владикавказа59. Особой наблюдательностью отличаются путевые заметки М. Владыкина, в которых обстоятельно описаны городские улицы и бульвары, общественный сад, театр, церкви, а также горожане разных национальностей, этническая специфика в их материальной культуре — одежде, транспорте и т. п60.

К этой же группе источников относятся воспоминания декабристов, со­сланных на Кавказ. В них зафиксированы отдельные явления материальной и духовной культуры горожан61.

Ценным источником являются фотографии, хранящиеся в местных му­зеях, отделе рукописных фондов СОИГСИ, в частных коллекциях. Они дают представление об архитектурных памятниках, городских домах, их внутрен­нем убранстве, об одежде горожан.

Цель настоящей монографии — комплексное историко-этнографическое исследование городской культуры Владикавказа и изучение исторического опыта межэтнического и межконфессионального взаимодействия.

Поставленная цель предполагает постановку и решение следующих за­дач:

— Изучение формирования полиэтничного населения города, истории отдельных диаспорных групп.

— Выявление этнической специфики в хозяйственной деятельности го­рожан, особенностей адаптации диаспорных групп к городской экономике.

— Исследование общественно-культурной среды: образования, обществен­ной деятельности, культурной жизни и связанного с ней досуга, взаимодей­ствия традиций и новаций, а также характера межэтнического общения.

— Анализ конфессиональных аспектов социокультурного развития го­рода, роли церкви (мечети, синагоги, кирхи и др.) в жизни города и горожан, опыта межконфессионального общения.

— Исследование праздничной культуры города, выявление в ней этни­ческих традиций и форм новой европейской культуры.

Обозначенный круг проблем не может осветить всю многогранность го­родской повседневности, многие ее аспекты пока остаются вне исследова­тельских интересов кавказоведов. Эта монография — первая попытка ее изу­чения, поэтому есть надежда, что она положит начало этнографической ур­банистки на Северном Кавказе. Хочется выразить искреннюю признатель­ность всем, кто взял на себя труд ознакомится с рукописью этой книги и оказал большую помощь советами и замечаниями — докторам историчес­ких наук, профессорам Л. Б.Заседателевой, М. М.Блиеву, М. А.Агларову, Б. Х.Бгажнокову, Ю. Ю.Карпову, Б. К.Мальбахову, К. Ф.Дзамихову, Р. С.Бзаро — ву, Ф. Х.Гутнову, В. Д.Таказову и А. Х.Хадиковой.

Считаю приятным долгом выразить глубокую благодарность своим дру­зьям, усилиями которых стало возможным издание этой монографии.