Уважение к старшим

Упорядочению отношений между людьми служило, прежде всего, упорядочение отношений между людьми старшего и младшего поколе­ний. Иногда эти отношения просто называют «уважение старших». Тер­мин не совсем точный, ибо он учитывает только одну сторону, старших, и игнорирует другую сторону, младших. Понятие «уважение старших» только как почтительное отношение к людям старшего поколения являет­ся однобоким. Необходимо заранее знать, что процесс взаимоотношений старшего и младшего является обоюдным, взаимосвязанным, накладыва­ющим разные обязательства как на одну, так и на другую стороны. Не зря молвятся пословицы: «Старшего чти, младшего учи» («Вокхагічун сий де, з! амагічун хьехам бе»), «Расходы за старшими, обслуга за младши­ми» («Чет воккхагічунгара, гіулакх з1амаг! чунгара»), «Старший должен вести себя как старший, а младший — как младший» («Воккхагічунгара воккхагіал, з! амагчунгара замагіал»), «Со старшим не шути, а младшего жалей» («Воккхагічунца бегаш ма бе, з! амагічох къахетам бе»).

Обусловленность процесса взаимоотношений старшего и младшего вытекает из практики самой жизни. У молодого есть сила, выносли­вость, здоровье, но у него еще не обострился ум и не накоплен жиз­ненный опыт. Все наоборот у старшего: стал мудрее и накопил определенный опыт, но его телесные силы с года­ми начинают таять. Так что и старшему, и младшему есть чем обменяться. К тому же существует и такое понятие, как «долг поколений». Он обязывает старшего все свои опыт и знания передавать младшему, который, в свою очередь, обязан их вбирать, перерабатывать и применять в житейской практике.

Согласно народной мо­рали чтить необходимо всех старших по возрасту —

________ такова была социальная

Солсбек-Хаджи Чахкиее. XIX век установка.

В связи с этим небезынтересно будет привести следующее предание: «Как-то к ингушской святыне храму Тхаба-ерды, где обычно соби­рались именитые мужчины, приехали погостить кабардинские князья. Гостей встретили со всей положенной пышностью. Молодые люди, ингуши, в первую очередь бросились помогать старшим из гостей спешиться с коней. В разгаре пира один из князей по-дружески под­черкнул, что у ингушей нет князей. Тогда старший из ингушей, как рас­сказывают, заметил:

— Вы, наши дорогие гости — князья, удивляетесь тому, что у нас нет князей. Посмотрите на нас, здесь присутствующих ингушей. У вас, у кабардинцев, князей немало, но у нас их не меньше. И вот почему. У ингушей, начиная с семи лет, каждый, кто старше другого хотя бы на день, является над ним князем. Таким образом и получается, что начи­ная с семи лет все ингуши являются князьями.

Наши братья-кабардинцы с тех пор перестали шутить с ингушами в вопросах о княжестве и всегда по-дружески вспоминают эту веселую притчу.

Вряд ли все, что говорится в этом предании, произошло на самом деле. Такие произведения народ обычно придумывает, чтобы с их по­мощью утвердить какую-то идею. Здесь она видна наглядно: все, кто младше, должны чтить всех тех, кто старше, и это служит гармониза­ции отношений в ингушском обществе.

Сам процесс общения молодых со старшими имел свои неписан — ные и вместе с тем хорошо всем известные правила. Естественно, что младший первым приветствует старшего, но после этого он уже да­лее не выступает активным собеседником, а почтительно отмалчива­ется, но зато внимательно слушает и то, что ему говорят, и то, о чем между собою говорят старшие. Не зря в народе популярна пословица: «Слушать — набираться ума» («Ладувгіар — хьаькъал совдаккхар»). Старики всю жизнь проводили в общении с людьми различных на­циональностей по самым разным жизненным ситуациям, то есть они люди бывалые, многое повидавшие, многое знающие, понимающие и почтенные. Поэтому общение молодых с ними было трепетным, предупредительным и всегда желанным.

У ингушей в селах были популярными ежевечерние (обычно) муж­ские посиделки, которые назывались «пхьегіа». Устраивались они обычно в удобном видном месте: в центре села, вблизи мечети… В свободное время старики любили там собираться, чтобы обменяться новостями, вспомнить былое. Молодежь же, обычно к вечеру, при­ходила туда же, пристраивалась в сторонке и внимательно слушала речи бывалых людей, разумеется, совершенно не вмешиваясь, а, как

говорят, «наматывая себе на ус». При возникновении каких-либо тяжб между двумя сторонами для их разрешения дело поручали старикам, хорошо знавшим законы как адата, так и шариата. Такого знатока, из­вестного своей дипломатичностью, умом и справедливостью, назы­вали «кхелахо». Обычно такие старики приглашались с двух сторон. Эти третейские судьи терпеливо, не спеша и обстоятельно обсуждали какой-либо конфликт. Молодежь как бы незаметно слушала все, о чем они говорили, и многое узнавала для себя. Но самыми первейшими и постоянными советчиками являлись дед и отец. Эти «старшие» уже напрямую и без излишней дипломатии неустанно наставляли своих сыновей и внуков. Прилюдно замечания обычно не делались, — они предпочтительно делались в домашнем кругу.

Лет сто тому назад довольно живучим был следующий обычай. В конце дня сын рассказывал отцу обо всем, что им было сделано и ска­зано в течение дня. Выслушав сына, отец в чем-то поощрял его, в чем — то осуждал и все это сопровождал своими наставлениями. Уважение к старшим, естественно, начиналось дома, с уважения к отцу и матери. В народе говорят, что все хорошее и все плохое человек изначально вы­носит из дома. Поэтому не зря для определения мерила какой-либо лич­ности, в первую очередь, задавали вопрос: «Из какой он семьи?»

tta рубеже столетий

Не было никакой нужды понукать молодежь к тому, чтобы она слу­шала старших и набиралась ума. С детства молодых людей натаскивали в духе соревновательности, говоря: «Ты должен быть лучше других», «О тебе должны говорить с уважением», «Ты должен поддерживать честь и достоинство своих славных предков» и т. д. Следуя этому духу сорев­новательности, молодежь и стремилась набраться больше знаний, ума, опыта… Набраться всего этого они, прежде всего, могли от старших. Ин­гушская молодежь очень дорожила общественным мнением, а его высо­кая оценка легко не давалась. Не зря родилась пословица: «Трудно быть хорошим, легко быть плохим» («Дика хила хала да, во хила атта да»).

Самыми обычными вопросами старших к младшим у ингушей были: «Чей ты?» («Хьанах ва хьо?»); «Из какой семьи, рода ты?» («Хьанахъча цкн, тайпан ва хьо?»). Ответив на этот вопрос, молодой человек ждал реакции со стороны старшего. Если он одобрял семью или род молодого человека, это звучало как похвала, относящаяся и к самому молодому. Ответное молчание старика было равносильно порицанию. Высокой по­хвалою из уст старших звучали слова: «Парень что надо!» (Юант ва!»), «Настоящий мужчина!» («Визза къонах ва!)».

У ингушей принято вошедшего (подошедшего) обязательно привет­ствовать вставанием. Нередко можно видеть, как седобородый старец встает перед подошедшим и поздоровавшимся мальчиком. И если старцу скажут, что разница в возрасте между вами столь велика и тебе необяза­тельно вставать, он чаще всего ответит: «Я встал перед этим мальчиком, чтобы он почувствовал к себе уважение, а это побуждало бы его стать уважаемым человеком».

Как видно из всего вышесказанного, ошибаются те, кто полагает: быть старшим исключительно означает быть уважаемым и почитаемым. На старшего возлагаются большие обязательства: способствовать миру и спокойствию, следить за порядком, словом и примером учить молодежь и т. д.

Каждая ингушская семья считала за благо иметь убеленного сединами старца. Поскольку он олицетворял собою честь, порядочность и досто­инство семьи, являлся ее представителем во всех важных делах, такого старца одевали во все лучшее, начиная от каракулевой папахи и кончая сапогами.

Насколько свято было у ингушей почтение перед старшими, видно из нижеследующей легенды:

«Пророк Мухаммед через вестовых начал созывать из разных мест своих сподвижников в Мекку на утреннюю молитву. Богатырь Али на­ходился вдали от Мекки, и, когда он получил эту весть, у него осталось мало времени, чтобы домчаться до Мекки.

ш} V!

р

* ХІ Л ■ i f

И вот скачет богатырь Али на призыв пророка. Вдруг видит: идет по дороге в сторону Мекки какой-то старик. По его одежде было видно, что он не мусульманин, а иноверец. И все же богатырь Али, привыкший чтить старость, не мог обогнать старика. Внутреннее благородство не позволяло Али проскакать вперед, опережая старика. Весь остаток пути Али сдерживал коня и ехал шагом позади него. Разумом Али понимал, что ему необходимо скакать далее, что есть мочи, но благородное серд­це никак не позволяло ему это.

Видя, что богатырь Али опаздывает на утреннюю молитву из-за своего благородства, в дело включились ангелы. Ангел Джабраил неза­метно стал отвлекать от молитвы внимание всех собравшихся, а ангел Исраил сдерживал солнце, чтобы оно не взошло до приезда Али.

Вот так высоко чтится благородное поведение. И лучше такого по­ведения нет ничего на свете». (13, 315-316)

Такой легенды просто нет в религиозной литературе. Перед нами народное произведение чисто местного происхождения. Персонажи, богатырь Али и ангелы, введены сюда для придания авторитетности и весомости самого повествования. Характерно, что его авторы, ис­поведующие ислам, как бы невольно противопоставляют Али стари­ка, выводя на первое место по важности человека, не исповедующего ислам. Получается, что для сказителя важнее всех являлся безвестный язычник только потому, что он был стариком. Становится очевидным, что почтительное отношение к старшему выступает на первый план и затмевает все остальное. Также к себе привлекает внимание и концовка легенды. Она открытым текстом объявляет, что уважительное отноше­ние к старшим является одной из главных черт, характеризующих бла­городное поведение человека.