Было своеобразное разделение исполнителей: героико-эпические песни исполняли мужчины, а лирические песни — девушки. Последние песни так и называли — «девичьи песни» («мехкарий иллеш»). Исполнялись они и в узком девичьем кругу, и на вечеринках и свадьбах. Понятно, что и репертуар песен зависел от места исполнения, от присутствующих слушателей. В своем кругу девушки могли петь и озорные, не предназначенные для широкой публики песни. В них они высмеивали многоженцев, ленивых и трусливых юношей. Были песни и фривольного содержания. На людях репертуар лирических песен был иного характера: девушки пели величальные песни, песни-призывы на защиту страны, о доблестных юношах и достойных девушках.
Большое место в девичьих песнях занимали любовные мотивы. В этих песнях основными были два мотива: излияние девушкой своей любви к кому-то из юношей; песни-жалобы о неразделенной любви. Довольно популярными были песни-укоры в адрес отца, матери, брата, препятствующих девушке выйти замуж за любимого. Причем не всегда такие песни имели под собою почву — просто иногда девушкам хотелось потосковать, излить свою душу.
На рубеже прошедших двух веков появились печальные песни о синей Сибири, о тяжелой доле каторжанина. Например, песня «Эре — ста» (от русского слова «арестант») пелась девушками в форме песни — жалобы каторжанина на свою тяжелую долю. Он сетует, что на его голову, которую украшала дорогая папаха, надета шапка с «потолком» (фуражка); что вместо дорогой черкески на тело ему накинуто грубое сукно солдатской шинели; на ногах у него вместо красивых сапожек звенят железные кандалы; что вместо плетки, которой он погонял коня, у него в руках лом и лопата… Обычно такие песни девушки заканчивали проклятиями в адрес синей Сибири, где лисицы визжат от холода. Но такие печальные песни-жалобы обреченного героя сменялись боевыми призывными песнями в адрес смелых мужчин, готовых защитить родное село, женщин, стариков и детей. К примеру, пелось: «Когда будут рваться снаряды,
Когда пулями будет лить Свинцовый дождь,
Когда все опалится огнем и дымом,
Когда в замешательстве Невестки начнут называть Мужнюю родню по именам,
Когда трусы начнут Прятаться под женские подолы,
Тогда-то и станут известными Настоящие мужчины!»
Иногда на вечеринках девушки пели и песни, абстрактно славящие достойных юношей и девушек. В таких песнях прославлялись лучшие народные идеалы.
|
Религиозное развитие человечества шло от политеизма (языческого многобожия) к монотеизму (единобожию). Мифы стали уходить в прошлое, а их место занимали легенды. Содержание легенд прямо или косвенно было связано с господствующей религией. С укоренением ислама в ингушской среде зародился новый фольклорный жанр легенд, основа которых сложилась из переплетения местных доисламских фольклорных традиций с постулатами традиций нового вероучения. Так, чудесным образом в сознании горца второй половины XIX века переплетались старые и нарождающиеся религиозные традиции. Большое место в ингушских легендах занимают библейские мотивы, ведь Библия лежит в основе трех мировых религий (иудаизма, христианства и ислама). Даже Коран утверждает: «Чтите людей книги» (т. е. Библии). Все библейские пророки и ангелы чтятся в исламе, и они же стали героями ингушских легенд. Их имена: Ибрахим (Авраам), Мусса (Моисей), Юсуп (Иосиф), Дауд (Давид), Сулейм (Соломон), Йоакъаб (Яков), Аюб (Иова), Нух (Ной), Джабраил (Гавриил), Микаил (Михаил), Исраил (Азраил). Христианские: Иса (Иисус), Яхья (Иоанн-креститель), Марем (Мария)… В местном фольклоре сохранились и характеристики этих персонажей: Ибрахим (ввел единобожие, друг Всевышнего, праотец народов, го- |
|
Героико-эпические песни исполнялись в сопровождении горской скрипки («адпондар») или струнного инструмента типа балалайки. Девушки лирические песни сопровождали игрой на гармошке. Обычно эти песни исполнялись сольно, но имело место и хоровое их исполнение, с солисткой и сопровождающим ее хором. Были известны в народе и песни-дразнилки. Например, в полном соответствии с мотивом героико-эпических песен, внешне строгих и величавых, в песне высмеивались никчемные мужчины. Диссонанс возвышенной формы исполнения и негативного содержания был довольно впечатляющим. Иногда в народе звучали и пародийные песни. Так, совсем в духе песен-плачей мать-лягушка изливалась печальной песней по своему лягушонку, раздавленному быком. Отметим в заключение, что малоразработанной темой остается распространение «назма» — религиозных песнопений, получивших развитие с утверждением в Ингушетии суфийского ордена Кадирия (шейх Кунта-Хаджи) во второй половине XIX века. Здесь непочатый край работы. |
