|
Ранее был рассмотрен вопрос о патриархальной семье (семейной общине), состоящей из родственных моногамных семей, а также затронута проблема выделения моногамных семей как отдельных хозяйственных единиц. На очереди вопросы: как происходило это деление и каковы были внутрисемейные взаимоотношения? К концу XIX века, и особенно в начале ХХ большая патриархальная семья стала исчезать. Каждый взрослый и женившийся мужчина стремился обособиться и иметь свое личное хозяйство. Для разделения патриархальной семьи нужны были определенные материальные условия. На равнине, где в личном владении было больше земли, процесс обособления малой семьи происходил более интенсивно. Постоянный отток горского населения на равнину также способствовал развалу крупных горских семей. Патриархальные семьи имели как свои преимущества, так и недостатки. К преимуществам можно отнести экономическую целесообразность, социальную защищенность, прочность родственных взаимоотношений и т. д. Главный недостаток этих крупных семей заключался в часто возникавших внутрисемейных ссорах из-за большой скученности людей разного пола, возраста, неравномерного распределения обязанностей. Например, наибольшие тяготы ложились на плечи снох, они должны были раньше всех вставать и позже всех ложиться спать; беспрекословно подчиняться воле «цкн-да» и «цкн-нана», их сыновьям (братьям мужа), золовкам. Особенно доставалось самым младшим снохам. Видимо, отсюда пошла поговорка: «Выходя замуж — является невесткой, а выйдя — становится прислужницей» («Йодача хана — нускал, ена эттача — fy»). Вполне естественно, что снохи подбивали своих мужей на обособление от этого «коллективного хозяйства». Случались недоразумения и во взаимоотношениях между братьями; особенно много хозяйственных работ доставалось молодым мужчинам этих крупных семей; иногда возникали ссоры между снохами, между их детьми и т. д. «По мере женитьбы сыновей, родители выделяли их в самостоятельные хозяйственные единицы. Однако обычно такое выделение проис- |
|
ходило по истечению некоторого времени, необходимого для создания материальной основы будущего домохозяйства. И в малой семье господствовали патриархальные порядки — полное повиновение женщин мужчинам, младших старшим, традиционное разделение труда. Ведущие отрасли хозяйства семьи по-прежнему находились в руках мужчин, а домашнее хозяйство — женщин». (20, 229-230) Главы большой патриархальной семьи стремились создавать хороший внутрисемейный климат, к справедливому распределению обязанностей и получения прав и не были заинтересованы в разрушении сложившихся и привычных семейных взаимоотношений. На людях всячески стремились подчеркнуть экономическую мощь семьи, мир и согласие в ней. Когда же крах большой семьи был неизбежен, начинался процесс разделения имущества большой семьи на малые — «був балар». Обычно этот акт происходил следующим образом. Отец семейства приглашал к себе нескольких близких и авторитетных родственников, и с их помощью полностью описывалось все: земля, дом, постройки, скот, утварь и пр. Затем определялось количество дольщиков. Это не представляло труда. Дольщиками являлись все сы- |
|
|
|
м |
|
новья с их семьями и сам старший глава большого семейства. Размер семей в счет не брался. Осиротевшие семьи пользовались равными со всеми правами. Далее все оцененное хозяйство делилось на количество дольщиков, и определялся размер одного пая. Большие сложности возникали при распределении этих паев, поэтому тут часто прибегали к жеребьевке — «кхадж тохар». После того как паи были распределены, братья полюбовно могли пойти на взаимные уступки. Особенно благородным считалось проявление уступчивости к брату увечному или многодетному. Вполне понято, что при таком дележе трудно было избежать разных неурядиц, но авторитет стариков, осуществлявших весь процесс деления большой семьи, был решающим. Мать большого семейства, как и положено, оставалась со своим мужем. Их дочери (сестры разделенных братьев) на наследство прав не имели. Они оставались на доле отца с матерью. Чаще всего пай родителей объединялся с паем младшего из братьев. На него ложилась большая часть опеки над старыми родителями, но зато их пай со временем, после кончины родителей, переходил в его безраздельную собственность. Если же бывший отец большого семейства был еще способен вести самостоятельное хозяйство и, даже вновь женившись, завести новую семью, он на это имел полное право. Если же у него от нового брака появлялся наследник, то после кончины отца он наследовал его хозяйство. В противном случае оно поступало во владение младшего сына, который |
|
Молодая ингушская семья. 1930 год |
|
брал на свое иждивение всех оставшихся членов семьи отца (его жену — свою мать, незамужних сестер, детей от нового брака отца…). При обособлении моногамной (малой) семьи, как отмечено исследователями, «менялось, прежде всего, положение супругов и их детей, взаимоотношения членов семьи и распределение обязанностей между ними. Молодой хозяин приобретал право единоличного решения семейных вопросов. Одновременно он выполнял самые трудоемкие работы: заготовку дров и сена, строительство и ремонт дома, сарая, забора, крыши, трудоемкие полевые работы, воспитание подростков. Трудился он, согласно данным многих этнографических свидетельств, более заинтересованно и самоотверженно, чем в большой семье. Заметно изменялось положение женщины в малой семье. Круг ее обязанностей также увеличивался: кухня, уход и воспитание малолетних детей, уход за скотом, доставка воды, уборка помещений, двора, обмазка и побелка дома, помощь мужу в полевых работах и др. Если в семье жила свекровь, то она брала на себя часть домашних обязанностей, помогала, в частности, в уходе за детьми». (22, 15) Если старики бывали недовольны своим житьем в доме младшего сына, они свободно могли перейти к любому другому из своих сыновей, разумеется, что младший сын всячески стремился не допустить этого, ибо в противном случае он порицался обществом и к тому же лишался права на наследование отцовского пая. Как видим, социальная защита стариков была на должной высоте. Отделившиеся сыновья не выходили окончательно из-под опеки своих старых родителей, которые при возникновении определенных обстоятельств могли довольно активно вмешиваться в их семейные дела. Несмотря на то что старики жили с младшим сыном, старшие сыновья обязаны были всячески, в том числе и материально, оказывать внимание своим родителям. Разделение большой патриархальной семьи на ряд малых семей не означало их взаимной отчужденности. Все они обязаны были по случаю и без оного навещать друг друга, оказывать всяческую взаимную |
|
|
|
|
|
|
|
помощь. Если же один из бра- «Между тем родственники убитого посылают посредников к осталь- Под угрозой нападения «на дом» каждый из этих родственников Но в описываемое время, как видно из приведенной цитаты, ин- Многочисленные факты истории, начиная со второй половины XIX |
|
Поэтому неудивительно, что ингуш свою защиту видел, прежде всего, в своем роде, и потому наиболее желательным для ингуша было наличие большого и сильного рода, а заодно и большого хорошего потомства. Проблемы родства нашли свое отражение в этнографических реалиях и в фольклоре. Хотя, по сообщению Н. Яковлева, кровная месть простиралась на десять поколений кровных родственников (родовых братьев), до сего дня сохранилось в ингушской среде проклятие: «Да погибнет тринадцать мужчин из вашей семьи!» («Кхойтта вала шун даь!»). Такое проклятие идет из самых отдаленных глубин веков. Существовало и другое проклятие: «Да погибнет семеро из вашей семьи!» («Ворх! вала шун даь!). Семь — это этическое число (равное одной фазе луны), наличествующее в этнографии многих народов. С этилированным числом «семь» связана ингушская поговорка: «Со времени седьмого предка» («Ворххк даь ханара денна»). Даже в самые отдаленные времена кровомщение сильных родов по отношению к слабому осуществляли так, чтобы никто не ставился на грань уничтожения. Понятно, что подобные акции со временем должны были исчезнуть. В период гражданской войны 1918-1920 годов на Северном Кавказе общенародный ингушский съезд, проходивший в селении Базоркино летом 1918 года, постановил временно, на период военных действий, приостановить кровную месть по всей Ингушетии. Постановление это соблюдалось неукоснительно и позволило всем боеспособным мужчинам сплоченно, не боясь кровной мести, выступить против общих врагов. Общенародные решения были обязательны для всех ингушей и свято ими соблюдались под угрозой всенародного осуждения. С теми, кто противопоставлял себя общенародной воле, не дружили, не роднились, не вступали в контакты, их публично осуждали. Сила рода, прежде всего, оценивалась количественным составом его мужской половины. Тут уместно привести слова из песни девушки, которой не позволяют выйти замуж за любимого из-за того, что его братство немногочисленное; она поет: «Мне-то ты люб, но не любят тебя мои братья, Говоря, что редки ветки твоего дерева… (Сонна-м везар хьо, вежарашта везац, — Гаьнагїара гїаьнах нилха я хьа, яхаш…)». О значимости даже отдаленного родства существует поговорка, сохранившаяся до сего дня: «Брат, кузен, свояк… разве не лучше, чем чужак?» («Щуча-мохча, заахал-махал, дикагіа беций наьха нахал?») |
|
|
