Вопрос об этнической принадлежности сарматов в науке еще не решен, хотя большинство ученых считают их ираноязычными, В подтверждение этой концепции иранисты приводят малоубедительные факты, ссылаясь в основном на сарматскую ономастику.
Гораздо больше фактов, к тому же более убедительных, можно привести в пользу концепции о тюркоязычности сарматов, в то же время признавая наличие среди них не только тюркских, но славянских, иранских, финно-угорских и других племен.
Крупнейший сарматолог К. Ф. Смирнов утверждает, что сарматы были ираноязычными, и, по его словам, сарматы — это «общее обозначение ираноязычных кочевников Восточной Европы» (Смирнов, 1984, с. 18).
Этноним «сарматы» в переводе с иранского якобы означает «черноволосые», «черношапочники», «смуглорукие», «обладатели серых лошадей» и т. д. (Абаев, 1949, с. 114, 142).
Трудно поверить в образование этнонимов с подобными значениями, если эти этнонимы являлись самоназванием. А вот на тюркских языках этимология этнонима «сармат» легко объясняется. По М. З. Закиеву, «сармат» восходит к слову «сарма» — «желтый», «рыжий» с аффиксом «т», обозначающим множественное число, как, например, в этнониме «башкор-т» («башкир») (Закиев, 1986, с. 35).
Возможно, этот этноним состоит из тюркского «сэры» («желтый», «рыжий») + «мат» (постпозитивная усилительно-выделительная частица) (ДТС, с. 338). П. Ф. Сум писал, что слово «сармат» означало, может быть, «то же, что и «рыжие люди», потому что они имели рыжие волосы, от сарматского слова «сар», что значит «рыжий» (Сум, 1948, с. 3).
Интересно отметить, что у современных кыргызов, енисейские предки которых тесно общались с сарматами еще в I тыс. до н. э., сохранилась этническая группа под названием «шермат», которое, по всей видимости, связано с этнонимом «сармат» (Абрамзон, 1960, с. 112, 116, 135). Среди каракалпаков имеется этническая группа «сармат», а среди казахов — «сармат телеу» («сарматское племя»). Кроме того, в Казахстане имеется селение Сармат с казахским населением (Толстова, 1978, с. 9). И все это не случайно.
О многом говорят слова, оставшиеся от сарматов. Большинство из них — тюркские. Приведем рад сарматских этнонимов, топонимов и личных имен.
«сирак» (крупное сарматское племя). По-ирански будто бы означает «идущий, танцующий плавно, иноходец» (Абаев, 1982, с. 342). «Сирак»/ «чырак» — по-тюркски «лучина», в смысле «дающая свет», или «светящаяся». Если частица «ак» в иранских языках имеет уменьшительное или ласкательное значение, то в тюркских она обозначает принадлежность — кыпчак, кимак, казак и т. д. В то же время «ак» является словом в значении «белый». В Кумыкии (Дагестан) есть селение Чирак, в Узбекистане — Катта — Сирак (Большой Сирак), в Туркменистане — село Чиракчы (Толстова, 1978, с. 9-10, 285). В Карачае (под Эльбрусом) есть плато Чырак-Сырты (Чырак — ское плато).
«Басил» (сарматское племя). От «бас»/«баш» («голова») + «ил»/«эл» («племя») = «головное, главное племя».
«Аорс» (сарматское племя). От искаженного тюркского этнонима «орус»/ «урус». Среди сарматов были также тюркские племена — турки, гар — гары, онгары, дондары, камаки (кимаки, кумыки) и др. (Гейбуллаев, 1991, с. 336).
Из сарматских топонимов наиболее важным является, наверное, название большого по тем временам города в Европейской Сарматии — «Тамарак». Это слово образовано от тюркского «там» («дом», «стена») + «орек» («крепость», «сооружение») в значении «город-крепость». Другой город — Каракент — «великий город» (от «кара» — «великий» + «кент» — «город») и др.
«Амаг» (сарматская царица II в. до н. э.). Это имя иранисты возводят к авестийскому «ама» — «сильный», «могучий», но едва ли девочку могли назвать столь грозным именем. По-тюркски, «амак»/«омак» означает «симпатичный», «красиво одетый» или «бодрый», «живой», «веселый» (ЭСТЯ, т. 1, с. 452).
«Зорсин»/«чорсин» (царь кубанских сираков). Образовано от «чор» («витязь», «герой») + «син»/«чин» (возможно, от «Син»/«Чин» — так называли Китай) = «китайский витязь».
«Абеак»/«Обак» (сиракский царь). От древнетюркского «абак» («дядя по отцу», «брат отца») (ЭСТЯ, т. 1, с. 64-65). Возможно, и это имя Абак/Аббак (дословно — «белым-бело»), которое бытует сейчас у чувашей, татар, кумыков, ногайцев, карачаево-балкарцев и некоторых других тюрок.
О тюркоязычности сарматов свидетельствует и сарматская ономастика, восходящая в своей основе к тюркским корневым словам.
Ниже даются имена некоторых сарматских вождей:
«Зизаис». Напоминает патриархальное имя Зиза-улу.
«арагар». От тюркского слова «середина», «промежуток». Вполне возможно употребление в смысле «союзник» (ДТС, с. 50).
«Усафар». Древнетюркское «усаг» — «жажда» (ДТС, с. 616).
«Баса». От «сила», «мощь» — «сильный», «мощный».
«агилимунд». От «агила» — «щедрый» (ДТС, с. 48).
«Видуар». От «видгар» — «разведчик» (ДТС, с. 98).
Этнографические и антропологические данные также подтверждают гипотезу о том, что сарматы принадлежали к тюркскому этносу. Древние авторы, которые были знакомы с их жизнью и писали о них, в один голос говорят, что сарматы были кочевниками-скотоводами, ели конину, пили кумыс, широко использовали аркан.
Очень важно следующее сообщение античных историков и географов. Страбон (I в. до н. э.), побывав на Кавказе, писал, что скифское племя сарматов «употребляло в пищу не только мясо вообще, но в особенности конину, а также сыр из кумыса, свежее и кислое молоко; последнее, особым образом приготовленное, служит у них лакомством» (Страбон, кн. 4, с. 6; АИСК, 1990, с. 63-64). Не вызывает сомнения то, что здесь речь идет о национальном напитке карачаево-балкарцев и некоторых других тюркских народов — айране.
Плиний и Мела (I в. н. э.) особо подчеркивали, что «вместо домов им (сарматам. — Авт.) служат повозки», что является одной из характерных особенностей быта кочевых тюрских племен (Плиний, кн. 4. с. 80; Помпо- ний Мела, кн. 2, с. 2).
Что касается антропологических признаков сарматов, то они совпадают со скифскими, гуннскими и признаками других древнетюркских племен. Некоторые антропологи считают, что; наличие монголоидных черт у части скифов и сарматов говорит о принадлежности их к тюрскому этносу.
На статуэтке из сарматского погребения I в. н. э. изображен мужчина с раскосыми глазами, приплюснутым носом и скрещенными ногами. Антропологические исследования черепов из европейских сарматских могильников и сравнение их с черепами азиатских скифов из горно-алтайского Пазырыкского кургана подтверждает этническую близость сарматов к древним тюркам (Тот, Фирнштейн, 1970).
Сарматы и гунны еще в Прибайкалье и на Енисее жили в тесном контакте. У них сложилась единая материальная и духовная культура. Что касается языка, то он, по нашему убеждению, и у тех и у других был древнетюркским. Во всяком случае, язык сарматов и других, живших в Южной Сибири, никак не мог быть иранским, так как, как сказано выше, ученым не удалось найти там даже следов иранства. В III в. до н. э. гунны стали объединяться в племенные союзы и постепенно в поисках пастбищ для скота вместе с сарматами и некоторыми другими родственными племенами начали движение на юг, в сторону Китая, и покорили часть страны. Основная масса гуннов и сарматов двинулась на запад. Спустя короткое время, гунны завоевали почти всю степную зону Сибири, Алтая и Средней Азии и в I в. до н. э. оказались на Урале и Поволжье, откуда совершали набеги на СевероЗападный Прикаспий, Северный Кавказ и Северное Причерноморье.
В азиатский период жизни их называли «хунну» или «хунны», а в Европе называли «гуннами». Этот и другие тюркские народы сознательно или интуитивно тянулись к Восточной Европе, прародине всех тюрок.
История гуннов, как и летописание других тюрок, можно сказать, еще не разработана. Те авторы, которые писали о них, показали гуннов только как разрушителей культуры. Действительно, они были жестокими завоевателями, но при этом, нанося удары по рабовладельческим государствам, способствовали разрушению реакционной общественной системы, поэтому их завоевания носили объективно-исторически прогрессивный характер. Кроме того, другие народы позаимствовали у гуннов в это время передовые достижения их культуры: организацию скотоводческого хозяйства, технику ведения боя в конном строю, удобную и теплую одежду, особенно меховую, и т. д.
Начавшееся накануне Великой Отечественной войны глубокое исследование истории гуннов известным археологом и историком А. Н. Бернштамом было прервано в начале 50-х гг. Ученого необоснованно обвинили в необъективном освещении истории этого крупнейшего и мощнейшего племени. Стали даже утверждать, что у гуннов-кочевников был низкий культурный уровень, а известный всему миру гуннский памятник I в. до н. э. — Кенкольский могильник, расположенный в Таласской долине Киргизии и исследованный А. Н. Бернштамом в 1938 г. вместе с археологической экспедицией Ленинградского университета, объявили негуннским.
Но «Кенкольский могильник» (Л., 1940), «Очерк истории гуннов» (Л., 1951) и другие книги ученого сыграли огромную роль в изучении истории гуннских племен. В наше время археологи и историки вновь признали ценность научного наследия А. Н. Бернштама и стали ссылаться на его труды. Кстати скажем: археологическая культура раскопанного и описанного им Кенкольского могильника, судя по материалам М. П. Абрамовой, содержащимся в ее книге «Подкумский могильник» (М., 1987), по существенным признакам схожа с культурой сарматов того же времени, которые жили в ущелье Подкумки около Кисловодска. Это еще раз доказывает этническое и культурное родство гуннов и сарматов.
Позитивное влияние культуры гуннов и их непосредственных потомков булгар и хазар на культуру многих народов бесспорно, поэтому вкратце остановимся на ее значении. Как известно, в создании устойчивых этносов огромна роль письменности, так как она, «пусть даже примитивная, доступная вначале лишь немногим, служит знаком подъема коммуникационной структуры общества на качественно новую ступень. Благодаря появлению профессиональных писцов и чтецов речь, запечатленная на камне, звучит вновь и вновь для новых слушателей, для новых поколений слушателей» (Арутюнов, 1989, с. 76).
Одними из первых среди народов многоплеменной Азии гунны, которых в свое время европейцы считали чуть ли не дикарями, создали свою письменность. Уже в 30-х гг I в. н. э. у них уже была оригинальная руническая письменность, о чем сказано выше.
Описавший пайцзу (грамоту, удостоверение) монгольский ученый Кар — жаубай Сарткожа улы пишет, что в центре пайцзы изображена голова мужчины с густой бородой и усами (европеоида), а вокруг головы отчеканена древнетюркская руническая надпись: «Ой-сенгир, Елшигыты», что означает «Ой-сенгира посла пайцза». Гунны хана (кагана) первоначально называли «ой-сенгиром» (дословно: «высший»), а китайцы именовали его «шань-юй».
Эта надпись красноречиво свидетельствует о том, что гунны, во-первых, говорили на тюркском языке, что и древние тюрки, и тюркский язык был у них государственным; во-вторых, часть гуннов относилась к европеоидной расе (Сарткожа улы Каржаубай, 1991, с. 440-441).
Л. Н. Гумилев также указывает на то, что гунны, покорившие северную часть Китая в 316 г., «были представителями белой расы, бородатыми и горбоносыми» (Гумилев, 1990, с. 142).
Отдельные группы гуннов, как пишет Клавдий Птолемей (I в. н. э.), стали из-за Волги проникать в Причерноморье и на Северный Кавказ (Птолемей, кн. 4, с. 12, 14; 1942, с. 238). Оттуда они в союзе с аланами и другими северокавказскими племенами совершали набеги на Армению и Переднюю Азию.
