§ 1. Источники и литература о землевладении и землепользовании чеченцев и ингушей
Чрезвычайно сложным, но актуальным на сегодняшний день остается вопрос о формах землевладения и землепользования чеченцев и ингушей в рассматриваемое время. Ни в архивных материалах и опубликованных источниках, ни в исторической литературе по XVIII веку нет конкретных сведений о формах землевладения и землепользования вайнахов, а в дореволюционной историографии по данному вопросу существуют разнообразные суждения авторов Грабовского Н. Ф., Ковалевского М. М.1 и др. Однако они в большинстве своем весьма противоречивы и недостаточно убедительны в своих доводах.
Исключением в этом плане является научная работа современного вайнахского этнографа И. М. Саидова по данной теме, опубликованная в Материалах научной сессии по вопросам развития истории дореволюционной Чечни и Ингушетии.2 Надо отметить, Саидов И. М. на протяжении многих лет скрупулезно собирал в республике полевые этнографические материалы по данной проблеме и, тщательно проанализировав и сопоставив их с разнообразными высказываниями дореволюционных авторов XIX — нач. XX в., впервые высказал свою особую точку зрения о формах землевладения вайнахов в XVIII-XIX вв.
В плане исследуемой темы большого внимания заслуживает также диссертационная работа другого известного в республике этнографа С. А. Хасиева, в которой рассматривается проблема развития земледелия вайнахов в XIX — нач. XX в.3
В начале 80-х годов XX столетия был создан обобщающий труд известного кавказоведа Б. А. Калоева, в котором рассматриваются также £юрмы землевладения вайнахов как в горах, так и на равнине.
Мы же ставим своей задачей, используя все доступные нам источники и литературу как дореволюционных, так и современных авторов, показать существование разнообразных форм
собственности на землю у горных и равнинных вайнахов в XVIII — начале XIX века.
К сожалению, из-за отсутствия прямых источников и литературы о формах землевладения и землепользования вайнахов в XVIII — нач. ХЕХв. нам приходится прибегнуть к ретроспективному методу анализа материалов XIX — нач. XX в. Как известно, еще в далеком прошлом чеченцы и ингуши, жившие в горах, успешно занимались земледелием и скотоводством. Большое внимание уделяли горцы развитию пашенного земледелия и отгонного животноводства. Это подтверждают и устные предания, и следы террасного земледелия, и археологические материалы (фигуры и рисунки домашних животных, их кости, специальная посуда, жернова и т. д.), а также топонимические и другие этнографические данные, которые сегодня позволяют безошибочно утверждать, что даже в довольно отдаленные времена пахотные участки земли, скот, сенокосы, основные пастбища и даже местами леса являлись частной собственностью малой семьи вайнахов.5
Говоря же о более позднем времени, т. е. о XVIII-XIX вв., известный этнограф И. М. Саидов замечает, что землю вайна — хи могли продать, дарить, давать в качестве приданого, отдавать в залог, отнять в качестве штрафа и т. д. Горцы очень рачительно и бережно относились к каждому клочку земли; его вовремя пахали, удобряли, пололи; искусственно создавали террасы. На каменистые почвы горцы сами наносили в мешках землю, чтобы сделать их плодородными. И, естественно, в горах маленький клочок плодородной земли стоил очень дорого. Как правило, большинство общих пастбищ горцев со-
ставляли расположенные далеко от населенных пунктов высокогорные пастбища вайнахов, как, например: Щонтарой лам, Белгіатойн лам, Эрсанойн лам, Бенойн лам, Билтойн лам, Зандакъойн лам, Ищхойн лам, Садойн лам, ГЕордалойн лам и т. д., а также пастбища горных хребтов, которые неудобно было делить, поскольку на их склонах произрастала трава в разное время в зависимости от времени таяния снега здесь. Кроме того, недалеко от больших населенных пунктов иногда оставлялись неплодородные, каменистые места в качестве выгона для небольшой части скота односельчан, в частности, для маленьких телят и немногих дойных коров. Согласно установившемуся порядку богатым людям не дозволялось пользоваться общими пастбищами больше, чем другим жителям, кроме как за дополнительную плату, которая устанавливалась сельскими старейшинами. В Чечне и Ингушетии в рассматриваемое время известны случаи, когда во многих горных селениях или обществах, как, например, в Чеберлое, Га — ланчоже и т. д. все прилежащие земли, кроме священных рощ, были поделены между собой вайнахскими семьями. Каждая семья выпасала свой скот только на своем участке или же иногда, как в XVII веке, создавала на сезон или на несколько лет соседское или родственное скотоводческое объединение "мат" (стадо, стоянка скота) в составе двух или трех семей. Жители этих селений даже на водопой водили свой скот через особый длинный коридор, огороженный с обеих сторон каменной или плетенной оградой, или же гнали скот по дну канавы. "Обычаи, связанные с частной собственностью на землю, — указывает далее И. М.Саидов,- запечатлены во многих преданиях".7 Заслуживает также внимания приводимое в работе И. М. Саидова предание вайнахов о существовании в прошлом в Чечне земельной реформы, т. е. о земельной переделке. По отрывочным сведениям вайнахских старожилов в прошлом (надо полагать, в XVII-XVIII вв. — Ш. А.) между частными участками горцев границы проводились торжественно, с выполнением каких-то обрядов, которых они не помнят, и с принесением "тяжелых клятв". При этом, следует отметить, что по устанавливаемой новой границе участков земли носили огромный медный котел, в котором сразу можно было сварить двух бы-
ков. На каждой меже устраивался общественный пир (той — Ш. А.). Передел земли, по всей вероятности, организовывал и проводил Совет старейшин. По преданиям, записанным И. М. Саидовым в бывшем Галанчожском районе в 1961 г. ив Дже — раховском ущелье в 1962 г., каждый вайнах хорошо себе представлял и строго соблюдал священную границу земельного владения каждого собственника. Так, например, на землях темного цвета, как правило, в качестве межевого знака ставился светлый, белый камень, а на землях светлого цвета —
черный камень.8
В XVIII — нач. XIX в. чеченцы и ингуши в большинстве своем переселились на равнинные земли по Тереку, Сунже и Аргуну, образуя первоначально небольшие компактные села из отдельных более или менее известных одноименных тайпо — вых (родовых) обществ. Причем некоторые села на равнине сохранили за собой названия тех тайпов, родоначальники которых являлись основателями тех или иных сел в горах. Между прочим, каждое такое вновь образовавшееся село или общество само устанавливало между собой границы своего землевладения. Специальной общественной власти для установления границ землевладения ранее не существовало. Точно также не существовало специального правила для отвода земли для вновь поселяющихся. "Всякий первоначальный поселенец, — указывает Н. С.Иваненков, — отделясь по какой — либо причине из существовавшего рода, занимал свободную землю в той мере, сколько ему нужно было для жизни вновь зародившегося рода, при существующей системе хозяйства".9 Как отмечают местные историки, у чеченцев, проживающих в Нагорной полосе, издавна существовали различные формы поземельных отношений. Здесь до окончательного установления царского колониального режима существовали еще старые землеустроительные традиции. "На протяжении веков у горцев существовал обычай, — пишет Н. П. Гриценко, — по которому пастбищные угодья являлись общинной собственностью, а пахотные, усадебные и покосные земли были на правах частной собственности…, обработанные семьей и родом земли переходили из поколения в поколение на правах частной собственности, с чем не хотело считаться самодержа
вие".10 Известный кавказовед Н. А. Тавакалян указывает, что испокон веков в Чечне и Ингушетии существовали две формы собственности на землю: тайпово-общинная и частная. Последняя форма собственности делилась на два вида: индивидуально-крестьянская, основанная на личном труде членов семьи крестьянина, и феодальная, где эксплуатировался труд всех феодально-зависимых категорий крестьян.11
Всесторонне изучив вопрос о развитии феодальных отношений в истории ингушского народа, профессор Б. В. Скитский приходит к выводу о наличии в Ингушетии условий для раннего развития наследственного владения землей. "Право давности владения, как основы приобретения права владения землей или потери такого права, — указывает он, — обычное право горцев вообще и ингушей в частности не знает; владелец никогда не терял своего права на землю, как бы долго он ею не владел, и никто другой не имел права ее занять. Поэтому, когда двор или вяр переселялся в другую местность, члены его не теряли права собственности на оставленную землю, а отдавали ее в пользование оставшимся родственникам и получали от них плату (бер)".12
Точка зрения о наличии частной собственности на землю у чеченцев и ингушей в рассматриваемое время разделяется и другими современными исследователями. Так, известный кавказовед Б. А. Калоев в начале 60-х годов XX века писал о том, что у горцев в частном владении находились как пахотные, так и покосные земли, а общинное землевладение составляли пастбища и лесные угодья. Только во второй половине XIX века, — считает автор, — этот порядок был несколько изменен. Пахотные и покосные земли стали теперь делить периодически между жителями сельских обществ на подымные паи.13 В начале 80-х годов XX столетия профессор Б. А. Калоев в своем фундаментальном труде, специально посвященном развитию земледелия у северокавказских народов в дореволюционном прошлом, указывает, что у народов Северного Кавказа сложились две формы землевладения: частная — в горах и общинная — на равнине. Общинное землевладение появилось у горцев несколько позднее, в основном после их переселения на равнинные земли.14
Многие дореволюционные авторы также считали, что у чеченцев и ингушей существовали только две формы собственности на землю. Так, например, исследователь Н. Ф. Грабовс-кий, изучавший экономический быт горных ингушей, писал, что у них "земля в участке разделяется на частную и общественную собственность: К первой принадлежат пахотные участки, лесные дачи, а ко второй — выгоны и во многих местах покосные земли и леса".15 Солидарен с ним и другой дореволюционный автор Н. Н. Харузин, который считает, что только пастбища и леса "находились в общем владении", и "каждый двор может высылать на эти пастбища сколько ему угодно голов скота".16
Другой дореволюционный исследователь Н. С. Иваненков, изучив в основном экономический быт горной части Чечни, где, на наш взгляд, традиционные формы поземельных отношений к указанному времени сохранились почти в неизменном виде, приходит к выводу, что право частной собственности на землю установилось у чеченцев и ингушей с давних времен.17 Мы разделяем точку зрения Н. С. Иваненкова относительно поземельных отношений у горных вайнахов в рассматриваемое время и считаем своим долгом подробно остановиться и проанализировать взгляды автора по данной проблеме. Прежде всего, автор отмечает, что в результате неимоверно большого и тяжелого "физического труда целой жизни главы семьи" и ее членов на заброшенных и диких местах горцами создавались искусственные пашни, которые, естественно, после смерти главы "переходили во владение к прямым продолжателям рода главы и притом, по мужской линии". Так возникло право исключительного владения занятыми участками земли. Данные земельные участки (пашни) назывались и являлись собственностью главы семьи или самого рода "до-лахь кха" (чеч.) — собственный загон и "долахь цана"(чеч.) -собственный покос. Такой вид землевладения существовал почти во всех горных вайнахских обществах.18
Наряду с исключительным правом бессрочного владения землей в рассматриваемое время у горцев существовало также право распоряжения ею. Это право в действительности существовало во всех обществах и возникло оно, "когда нача-
лось и самое исключительное пользование разработанными участками" земли. Если убийца, например, избегая кровной мести родственников убитого, уходил из общества куда-либо в другое общество, то остающейся свободной землей по существующему праву завладевали ближайшие родственники убитого.19
Другим поводом возникновения права распоряжения землей являлось свободное переселение из одной местности в другую целой группы родственников или только части их. В этом случае родовые участки земли отдавались навсегда за условленное вознаграждение другим каким-либо имуществом ближайшим родственником, а если никто из них не пожелает взять ее, то посторонним лицам из того же общества.
Следующей ступенью развития права распоряжения, как отмечает автор Н. С. Иваненков, являлась обязательство отдачи земли "владельцам ее в бессрочное условное пользование другому лицу за взятие у него взамен какой-либо вещи из движимого имущества, как, например: хлеб, скот, лошадь, одежда и пр. Такое обязательство у вайнахов называлось "караэц-на" и заключалось в том, что до тех пор, пока должник не вернет взятую вещь или деньги, заимодавец не возвращал землю и пользовался ею. Данное обязательство переходило к наследникам обеих сторон. Право распоряжения возникло у горцев в далекие времена, Причиной тому служила нужда одного человека в тех вещах или предметах, которых невозможно было приобрести за короткое время личным трудом, а также потребность в деньгах для разных надобностей; например, падеж скота мог сделать временно ненужным часть земли, и она отдавалась в залог за скот. Кроме того необходимость жениться также вынуждала заложить землю и приобрести средства на уплату за жену; неурожай в году также вынуждал закладывать землю за скот или хлеб; выбывание из общества главы семьи на некоторое время также становилось причиной отдачи земли другому человеку в бессрочное пользование за плату; бывали также случаи отдачи земли в залог в виде возмездия за совершенное злодеяние. Как замечает сам Н. С. Иваненков, в этом деле наблюдалось такое общее правило: кто уходит из общества на время, тот закладывает землю, а тот, кто уходит из общества навсегда, тот продает ее.20
Как известно, залог земли являлся только переходной ступенью к праву отчуждения ее навсегда. Первоначально право отчуждения было вызвано оставлением навсегда своего общества владельцем земли. В этом случае хозяин земли мог прибегнуть к купле-продаже ее, т. е. к свободной продаже, а в других случаях жизни, преимущественно таким, которые вызывали отдачу данной земли в залог. Трудно сказать, в какое время возникли среди вайнахов сделки купли-продажи земли. Не сохранились об этом какие-либо записи. Все сделки, по — видимому, совершались на словах. Однако несмотря на это, можно предположить, что данное право возникло у вайнахов очень давно.
Наряду с существовавшими в горных обществах Чечни правами распоряжения горцев своими земельными участками здесь были также ограничения в праве распоряжения ими. Обычай вайнахов требовал от продавцов участков земли, чтобы они сначала предложили своим родственникам купить их. Если они не согласятся купить, то продавец вправе был продать их лицам из своего же села. Как правило, большинство вайнахских обществ было против продажи земли посторонним лицам, а некоторые общества вынесли даже запретительные приговоры по этому поводу, т. е. старейшинами отдельных сел было принято постановление, запрещающие продавать родовые участки земли.21
Одним из ограничений в распоряжении участками земли являлось то, что женщины по обычному праву (адату) вайнахов не могли приобрести их. Хотя по шариату женщина имела равные права в этом отношении с мужчиной. По обычному праву (адату) родовые участки земли должны были перейти в порядке наследования по мужской линии. Так, например, отец не мог распоряжаться участком земли по своему усмотрению, когда у него есть сыновья. По шариату же, напротив, он может этого сделать, особенно тогда, когда сыновья не достигли еще совершеннолетия, которое считалось в условиях Чечни и Ингушетии с 15-летнего возраста. С этого времени сыновья могли предъявлять свои права на родовые участки и родители считали свое право ограниченным. В то же время по обычаю вайнахов отец за непочтительное отношение к нему со стороны сына мог прогнать его, не дав ему участка земли вообще.22
Во многих вайнахских обществах в рассматриваемое время, по-видимому, применялись в равной мере как адаты, так и шариат. Руководителями адатов в наследовании земельных участков являлись, как правило, старики, или старейшины сельского общества. Постановления же шариата в жизнь проводили муллы. Вообще, надо сказать, что со временем распространением магометанства в Чечне шла непрерывная борьба между старым, народным законом — обычаем адатов и постановлениями шариата,23 указывает исследователь Н. С. Иваненков.
Рассмотрим теперь вопрос о том, как трактуется дореволюционным автором Н. С. Иваненковым проблема существования в Чечне и Ингушетии в рассматриваемое время общественного землевладения и землепользования. К общественным землям автор относит: 1) горные пастбища; 2) выгоны; 3) сенокосы; 4)пашни. Все эти земли принадлежали целым земельным обществам. Но в то время, как пахотными, сенокосными и пастбищными горными землями владели и распоряжались исключительно ближайшие к этим землям селения, отселки и хутора. Право пользования выгонами принадлежало всем селениям данного общества. Под сенокосы в каждом обществе отводились преимущественно такие местности, на которых невозможно было производить распашки. Все сенокосы общества делились на несколько участков, которые назывались "купами" по числу групп селений, имеющих близкие хозяйственные или родовые интересы. Участки передавались особыми выборными людьми общества — "куповыми стариками". Эти "куповые старики" делили все покосы по селениям, а в селениях — по домохозяйствам. Самое же распределение по домохозяйствам производились по жеребьевке. Все покосы, выделяемые домохозяину, назывались "юьртан юкъ- ара цана". Говоря о пашни, автор отмечает, что существовал пай пахоты, называемый "юьртан юкъара кха". Площади общественных распашек были очень малы. Каждый житель стремился расширить свои родовые земли путем захвата смежных земель. Мерой пашни служил загон или "кха". "Вообще говоря, — замечает Н. С. Иваненков, — что было пережито другими человеческими обществами, то самое наблюдается и в горных обществах Чечни: в развитии права на земли здесь были, есть и теперь еще ступени, начиная от фазы общинных и общественных и кончая формами личного владения и полного распоряжения землею".24
Известные современные этнографы И. М. Саидов и С. А. Хасиев на основе анализа полевых этнографических материалов также приходят к выводу о том, что у чеченцев и ингушей в XVIII — XIX вв. существовали одинаковые формы землевладения как в горах, так и на равнине, т. е. частное и общинное владение пашнями, сенокосами и выгонами. В частности, И. М. Саидов отмечает, что в Чечне и Ингушетии до превращения восточной части Кавказа в колонию царской России господствовала частная собственность на пахотные земли, сенокосы, часть пастбищ и лесов. Общими или запасными оставались в основном высокогорные пастбища, неудобные для использования места (скалистые берега и русла рек и т. д.), ограниченные участки, используемые для пастбищ части скота односельчан и некоторые участки леса. Использование этих общих или неудобных для деления мест регулировалось старейшинами. Каждая малая семья имела право использовать свою долю пастбищ или же получать вознаграждение за передачу своей земли в аренду. "Общинно-передельная система землевладения, — указывает И. М. Саидов, — и примитивная подымная система налогообложения были навязаны чеченцам и ингушам царской Россией (в XIX в. — Ш. А.) и встречала в народе сопротивление" 25
Говоря об освоении чеченцами и ингушами новых земельных площадей под искусственные пашни (террасы), С. А. Хасиев замечает, что все эти созданные еще до XIX века кропотливым трудом землепашца пашни являлись собственностью отдельных владельцев или общин. Этнографические исследования автора позволили увидеть у вайнахов три формы владения пашнями-террасами: 1) общинная (юкъара мохк); 2) частная (долахь мохк); 3) занятая (діалаьцна мохк). "Если бы вайнахам не была известна частная собственность на землю, — указывает С. А.Хасиев, — то не могло быть и речи о купле — продаже (мохк эцар-бохкар), дарении (белла мохк), закладке под залог (закъалтана белла мохк), отдаче земли под аренду на год, два и т. д. с определенной платой (юкъахь лелон белла мохк) 6 и т. д."
Однако есть и другая часть исследователей, в основном дореволюционная, которая признает только общинную и совершенно отрицает частную собственность на землю. К ним относятся, в частности, авторы Евг. Максимов, Г. Вертепов, Ф. Ле — онтович и т. д. Так, например, исследователь Ф. И. Леонтович говорит, что "право личной поземельной собственности доселе не существует в Чечне, но быстро возросшее народонаселение, показавши ценность пахотных мест, ограничило само собою общее право каждого владеть угодьями". Говоря о правилах и границах землевладения в различных вайнахских обществах или селах, расположенных рядом друг с другом, т. е. по соседству, автор Ф. И. Леонтович замечает, что земли разделялись между этими маленькими обществами или тоху — мами (токхумами), так называли их в Чечне, но однако они не раздроблялись на отдельные участки между членами их и продолжали по-прежнему быть общей, нераздельною собственностью рода. Каждый год, когда наступало время пахать, все члены выходили на свои поля и делили их на столько равных частей, сколько домов насчитывалось в токхуме. Потом уже жребий распределял эти участки между ними. Получивший таким образом свой годовой участок земли делался полным его хозяином на целый год, разрабатывал его сам или отдавал другому на известных условиях или же, напротив, оставлял его неразработанным по своему усмотрению.28
Дореволюционный исследователь Евг. Максимов отмечает, что у чеченцев и ингушей до середины XIX века господствовала общинно-передельная форма землевладения. Он, в частности, используя опубликованный вариант древнего вайнахского предания о переселении аккинцев с гор на равнины, пишет: "Переселенцы (чеченцы) с благоговением приняли от Бога эти места по праву первого завладения. Первым делом старики сели и, обдумавши все, постановили правила, которые, как завет, перешли до нашего поколения. Относительно владения землей постановлено было так: пастбищные горы, берега рек, выгоны объявлены были общими, неделимыми (юкъара меттиг); все места, не покрытые лесом (в лесной полосе), разделить на разные части и разобрать для пахоты и покосов на один год, а затем ежегодно делить их по жребию, по числу дымов, эти земли будут общественные-делимые (куп)." И, наконец, каждой семье предоставлена была возможность выбрать себе участок леса, по своим силам, и постепенно валить его, чтобы счистить место для пахоты и покосов. Эти участки, по праву первого завладения, переходили в наследственную собственность под названием "лаыша мохк". Таким образом, по происхождению права на владение землей все чеченское землевладение должно быть разделено на четыре категории, а именно:
1) пашенное старозаимочное землевладение в горной Чечне;
2) нагорно-лесное, основанное на заимке и разработке лесных пространств;
3) надельно-аульное, установленное царской администрацией в соответствии с древнейшими формами общественной заимки земель;
4) собственно частновладельческое, впервые введенное царским правительством с целью вознаграждения местной социальной верхушки.29
По мнению известного вайнахского этнографа С. А. Хаси — ева, к выделенной Евг. Максимовым 2-ой категории относились пахотные участки, предоставляемые сельским обществом отдельным группам хозяйств ("купам^). Эти участки ежегодно перераспределялись между "купами".
Другой неизвестный дореволюционный автор Г. П…в, писавший до Евг. Максимова, несколько по-иному определяет категории землевладения вайнахов. По его словам, "каждое общество распространяет свои права на известное пространство лесов и гор и, защищая свое право, опирается на право завладения; так существуют: земли ауховские, зандаковские, беноевские и т. п. Вообще же, земли одного общества по его словам делятся:
1. на общие-нераздельные, к которым относятся горные пастбища, берега рек и выгоны;
2. общие места, издревле признаваемые общественными ("куп");
3. собственные по праву первого завладения лицами, или приобретенные покупкою;
4. собственные, приобретенные через очистку лесов, принадлежавших другим фамилиям или общинам."31
