§ 1. Торговля и торговые связи чеченцев и ингушей в первой половине XVHI века
Одной из важных проблем социально-экономического развития Чечни и Ингушетии в XVTH — нач. XIX в. является изучение развития торговли и торговых связей как внутри края (между горными и равнинными обществами), так и за его пределами — с Россией и соседними северокавказскими и закавказскими народами.
В работах некоторых современных местных исследователей (Скитский Б. В., Фадеев А. В., Калоев Б. А., Гриценко Н. П., Саламов А. А., Тотоев Ф. В., Исаева Т. А., Ахмадов Ш. Б., Ахмадов Я. 3., Умаров С. Ц.), касающихся отчасти политических, экономических и культурных связей чеченцев и ингушей с Россией и народами Северного Кавказа и Закавказья, внешние и внутренние торгово-экономические связи рассматриваются преимущественно как обмен товаров и изделий между различными горными и равнинными обществами, или же как обмен и торговля с русским населением в гребенских городках по Тереку и Сунже.1
Что же касается внешних торгово-экономических связей Чечни и Ингушетии с Россией и соседними северокавказскими народами, то о них приходится говорить, к сожалению, вскользь. Надо полагать, что Чечня и Ингушетия в рассматриваемое время поддерживали торгово-экономические связи с западными и восточными рынками через торговых посредников (купцов-тезиков). Однако почти полное отсутствие прямых свидетельств по этому периоду не дает возможности более зримо и детально рассмотреть характер этой торговли даже в самых общих чертах.
В истории внешних торгово-экономических связей XVIII век предстает новым этапом — этапом выхода населения Чечни и Ингушетии к рынкам Российского государства, а также к торговле со странами Востока. Торговые связи Чечни и Ингушетии с Россией, завязавшиеся в XVI-XVII вв., приобретают в этот период постоянный характер, отличаются сравнительно возросшей интенсивностью товарообмена и начинают играть в общем внешнем товарообороте Чечни и Ингушетии немаловажную роль.
В XVIII веке в хозяйственном быту вайнахов товары восточных стран имели значительно более широкое распространение, нежели товары западные. В то же время торговля вайнахов в XVIII веке с Россией, народами Северного Кавказа и Закавказья, в частности в городах Астрахань, Терки, Святой Крест, Кизляр, Моздок, Владикавказ и т. д. имела несравненно большее значение для экономического развития Чечни и Ингушетии, нежели торговля с восточными и западными странами.
Определенную роль играли торговые связи чеченцев и ингушей в XVIII веке с соседними народами Дагестана, Кабар-ды, Осетии, Балкарии и т. д.
Развитие производительных сил в регионе указывает на то, что вывоз сельскохозяйственного инвентаря и хлеба к соседним народам и даже за границу — в Персию,2 имел важное значение для расширения отечественного производства. Он не только способствовал росту производству сельскохозяйственных продуктов и изделий ремесла, но и вел к географическому разделению труда. Известно, что производство зерна и изготовление некоторых изделий ремесла, которые вывозились в российские города и даже на восточные рынки, постепенно определяли районы, специализировавшиеся на выработке этих изделий и сырья.
В рассматриваемое время в Чечне и Ингушетии, как и на всем Северном Кавказе, интенсивно развивалась также контрабандная торговля. Причиной тому были различного рода запреты царизма на товары, особенно на металлы, золото, се-
В г. Терки постоянно проживали царские воеводы, здесь был сосредоточен большой военный гарнизон, хранились военные и продовольственные запасы. Сюда приезжали послы из Закавказья, князья и мурзы Северного Кавказа.8
Начало XVIII века открывает новую страницу в истории терского казачества: с этого времени оно вошло в общий состав вооруженных сил России. Петр I считал, что Северный Кавказ сыграет большую роль не только в усилении военного могущества России, но и в развитии торговли на Ближнем Востоке.
Экономические, политические и культурные связи народов Северного Кавказа с Россией расширяются после того, как Петр I побывал здесь во время Персидского похода в 1722 году. Он установил личные контакты со многими местными владетелями и князьями. Об этом свидетельствуют многочисленные документальные источники. Так, например, в своих письмах за 1722 год на имя царя Петра I горский владелец просит разрешить его торговым людям проезд в г. г. Астрахань и Терки для покупки свинца, пороха, кремней, ружей и др.9 Чрезвычайно интересным представляется содержание другого документа, датированного 19 сентября 1722 года, в котором кумыкский Шамхал Адиль-Гирей обращается с просьбой к Петру I "о заплате деньги за арбы, верблюдов и бьжов, дабы оные ныне заплачены были, а именно за 616 арб посланные, да еще губернаторам отправленные за 20 арб." А на второй день, 20 сентября 1722 года, в специальной грамоте Петр I отвечает шамхалу Адиль-Гирею по этому поводу следующее: "… за арбы и бьжов взятые у вас в нашу армию деньги тысячу триста восемь рублей вам (Адиль-Гирею — Ш. А.) заплачены". По — видимому, речь идет о транспорте, приобретенном у горцев для перевозки грузов из районов Северного Кавказа в Астрахань после пребывания здесь Петра I.
Таким образом, для царской армии в общей сложности было вывезено из Терского города в г. Астрахань 636 арб, за которые тарковский шамхал Адиль-Гирей получил тысячу триста восемь рублей. Надо полагать, что горский владелец приобрел эти арбы у периодически выполнявших их заказ чеченских мастеров, которые в XVIII веке славились своим ремеслом и искусством изготовления различных горских телег и арб. Более того, в данном случае Адиль-Гирей выступает и как крупный торговый посредник. Он, видимо, закупая или обменивая на свои товары арбы у горских мастеров, затем перепродавал их царской администрации втридорога, получая за них тысячи рублей чистой прибыли.
К концу 20-х годов XVIII века торговые связи чеченцев и ингушей с Россией и народами Северного Кавказа и Закавказья принимают систематический характер. Благодаря этому укрепляются прежде всего культурные и политические связи вайнахов с соседними народами и Россией.
Обратимся к материалам, характеризующим торговые связи чеченцев и ингушей с жителями Аксая (Дагестан) и гре — бенских городков (станиц). Так, судя по документам, дошедшим до нас из архива Терского коменданта, между окочанс — кими жителями этого города и аксайскими жителями шла оживленная торговля. Так, в документе архива Терского коменданта от 15 февраля 1726 года сообщается, что с терских окочан Сур кая Усманова с двумя его работниками и Умара Минкишиева с одним его работником, которые были пропущены в Аксай "для покупки запасов", также были взяты пошлины.11 Можно было бы продолжить перечень материалов, характеризующих динамично развивающиеся торговые связи окочанских жителей с жителями Аксая.
Село Аксай располагалось на правом берегу р. Аксай при выходе ее из гор. Оно было меньше, чем село Андреевское (Эн — дери), и насчитывалось в нем около 800 домов. "Производимый в оном (с. Аксай — Ш. А.) торг, — повествует документ, — привлекает туда многих соседственных чеченцев, относительно коих также весьма важно сие место".12
Вполне естественно также, что горцам было под силу уплачивать таможенные пошлины и получать у царской администрации соответствующие билеты на право свободной торговли в российских городах. Кроме того, горские владельцы чаще участвовали в торговых операциях, нежели простые горцы. Стремление феодализирующейся верхушки Чечни и Ингушетии к политическому и экономическому сближению с Россией объективно отвечало интересам народов Чечни и Ингушетии и было положительным моментом в их истории.
В 1722 году в 20 километрах от устья реки Сулак, где от основного русла отделяется приток реки Аграхани, была заложена русскими властями новая крепость — Святой Крест, которая с этого времени стала новым экономическим и административным центром на Северном Кавказе и в Прикаспии.
Так же, как и вокруг Терского городка, рядом с крепостью Святого Креста очень быстро стали возникать слободки, населенные черкесами, чеченцами, ингушами, кабардинцами и др. Численность населения этих слободок стала быстро расти.13 Таким образом, крепость Святого Креста быстро становится средоточием торговли на Кавказе между горцами, Россией и Закавказьем.
Судя по некоторым известиям первой четверти XVTII века и, в частности автора И. Г. Гербера о народах, проживавших вдоль западного берега Каспийского моря, за крепостной стеной Святого Креста имелись торговые заведения, куда приезжали для торговых операций российские купцы, армяне, горные чеченцы, татары и др.14 Однако торговля чеченцев и ингушей с жителями Терского города и крепости Святого Креста в пору их существования в первой трети XVIII в. была незначительной по объему.
В 1735 году была упразднена крепость Святой Крест, и в том же году основан город Кизляр, как главный административный и торговый центр на Северо-Восточном Кавказе.
В Кизлярском округе проживало до 5223 купцов, мещан, цеховых, отставных солдат, государственных и помещичьих крестьян, дворовых людей, грузин, аАмян, горцев и татар.15 В конце XVIII в. в Кизляре возникают 3 гостиных-купеческих дома: русский, армянский и татарский (азербайджанский) — и, кроме того, небольшое число лавок, рынков и лабазов.
Среди других городов Северного Кавказа Кизляр в рассматриваемое время был самым крупным торговым центром. "Кизляр долгое время, — указывает известный кавказовед А. В. Фадеев, — оставался единственным во всем Предкавказье городом".16 О большом торговом значении Кизляра для Северного Кавказа, центральных районов страны и Закавказья писали современники в самом начале XIX века. "Торг по северной сухопутной границе с Россией, — отмечает С. Броневский, — главнейшее стечение имеет в Кизляре, потому что через сею таможню привозят персидские товары и отпускают оные в Персию".17 Из селения Брагунское горцы вывозили в Кизляр бурки, горское сукно, овчины, шкуры домашних и диких животных, шелк-сырец, лошадей и скот. С Кизляром поддерживали тесные торговые связи и такие крупные чеченские села, как, например, Большой Чечен, Старый-Юрт, Урус-Мар — тан, Старые Атаги, Аллы, Шали и другие. В Кизляре находились целые улицы, заселенные выходцами из различных областей Северного Кавказа, в том числе и чеченцами и ингушами.
Как известно, на аробные колеса чеченского производства со стороны русских был настолько большой спрос, что власти обложили их высокой пошлиной. В 1771 году казаки подали ходатайство в Сенат об освобождении выпозимых из Чечни колес от таможенных пошлин. Ходатайство казаков Сенат отклонил, мотивируя отказ тем, что он "не находит прямых причин, для которых бы необходимо должно было сделанное до ныне о взятье пошлин при вымене казаками у татар ароб — ных колес таможенное положение уничтожить… и чрез то подавать способ к уменьшению пошлинного сбора".19
Кроме перечисленных выше товаров, горцы получали от казаков через Кизляр соль, бумажные и шелковые ткани невысокого качества, шелк-сырец, канитель для художественной вышивки, холст, разноцветный сафьян, войлок, посуду, сундуки и мыло. Кроме того, казаки и горцы довольно часто встречались на ярмарках, которые систематически устраивались в казачьих станицах, нередко и в больших горских аулах.20
Как известно, пользуясь близостью Северного Дагестана и Чечни, из Кизляра отправлялись большие группы торговцев мелким товаром, которые по словам Платона Зубова, "изучась различным наречьям горцев, проникают в самые отдаленные ущелья и, пользуясь святостью гостеприимства, производят торговлю с выгодами, едва вероятными, доставляя горцам предметы, делающиеся для них уже необходимостью".21
Бывали случаи, когда приезжие российские купцы в торговле с чеченцами и ингушами не всегда соблюдали принцип
эквивалентности и взаимовыгоды. Используя некоторую отсталость
и безграмотность горцев, купцы сбывали им низкопробные товары,
причем втридорога. Купцы даже прибегали к спаиванию горцев ~ 22 водкой.
В своем рапорте генералу Тормасову от 19 января 1811 года генерал Дельпоццо сообщал, что кабардинцы, осетины, кумыки и мирные чеченцы более предпочитают сами привозить свои товары в Российские границы и продавать их по сходной цене, да и с русской стороны гораздо выгоднее покупать их из первых рук, нежели от перекупщиков армян и грузин, которые продают вымененные у горцев вещи русским переселенцам по двойной цене.
