В истории народов Северного Кавказа время XIII-XVII вв. принято называть эпохой позднего Средневековья, а не Новым временем, как в истории классических европейских стран. В пределах отмеченных хронологических рамок в истории кабардинцев и балкарцев прослеживаются процессы становления их самостоятельной экономики и традиционной культуры, развития общественной, социальной структуры, установления политических, торгово-экономических и культурных взаимоотношений с Россией и соседними кавказскими народами и государствами. Особо важно подчеркнуть, что в этот период складываются мощные кровнородственные, межэтнические связи балкарцев и кабардинцев, которые процветают и в наши дни.
Одним из крупнейших событий, затормозивших поступательное развитие экономики и культуры народов Кабарды и Балкарии, явилось монголо-татарское нашествие, начавшееся для Восточной Европы с предгорий Кавказа. Горцы Северного Кавказа в 1222 г. совместно с аланами и кипчаками (половцами) первыми приняли удар монгольских полчищ. В следующем, 1223 г. все их вероломство испытали на себе войска русских князей на реке Калке. В связи с этими событиями русские летописи сообщают: «И мы слышахом, яко многи страны полониша, ясы, обезы множество избиша». Те же документы повествуют, что осенью 1238 г. ханы Менгукаан и Кадан приступили между Азаком и Кубанью к систематическому истреблению черкесов, организовывали против них специальные походы. И все же полностью покорить косогов, черкесов, аланов им не удавалось, что подтверждают путешественники XIII в., которые отмечали, что эти племена то платили дань, то не платили. В этом контексте уместно привести слова путешественника середины XIII в. Гильома Рубрука: «Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине».
Мы уже отмечали, что именно по этим линиям выхода из ущелий строили свои крепости и золотоордынские, и русские войска.
Уничтожительные погромы черкесов и асов устраивал и всемирный завоеватель Тимур в 90-х гг. XIV в. Так же как и в случае с монголами, северокавказские народы сполна испытали силу и мощь тимуровских армий, выступая по необходимости, как подвластные народы, на стороне золотоордынского хана Тохтамыша. По сведениям источников, на берегах Терека 14 апреля 1395 г. в районе крупнейшего средневекового города Нижний Джулат, расположенного у головного сооружения Малокабардинской оросительной системы близ современного города Майского, произошла крупнейшая битва между войсками Тимура и Тохтамыша.
После разгрома Тохтамыша Тимур остановился на отдых у Беш-тау и оттуда организовывал специальные походы против черкесов, которые, по словам летописцев, «сжигали луга, которые находились между Азаком и Кубанью, вследствие чего множество скота победоносного войска погибло на этом пути и оно бедствовало около 7-8 дней от бескормья». В наказание за это Тимур направил в Прикубанье лучших своих эмиров и приказал покорить эту страну.
Далее летописцы Тимура пишут: «Когда мысли Тимура успокоились от дел с областью русских и черкесов, то он со всем, подобным небосводу, войском повернул к горе Эльбурз… В намерении покорить неверных знамя, мир завоевывающее, направилось на Буриберди и Бурикана, которые были правителями народа асов». Затем идет описание больших трудностей в преодолении горных массивов, штурма множества крепостей, сооруженных на недоступных скальных утесах. Эти события и крепости многие исследователи справедливо локализуют на территории Балкарии. Этот факт прекрасно совпадает с тем, что знаменитый географ и историк XIV в. Абу-л-Фида писал, что в те времена на Центральном Кавказе, вблизи Дарьяльского прохода, жили тюркоязычные племена асы.
Жестокие события связаны в истории народов Кабарды и Балкарии с происками вновь образовавшегося в XIV-XV вв. Крымского ханства, проводившего на Северном Кавказе политику Османской Турции. «Не проходило и года, — пишет Жан де Люк, — чтобы крымские ханы не совершали набега на черкесов и других горцев Северного Кавказа». Так, в 1545 и 1547 гг. хан Сагиб-Гирей опустошил земли Кабарды. В 1552 г. Девлет-Гирей разорил земли «пятигорских черкесов» за то, что те хотели «бить челом русскому царю».
В середине XVI в. начинают складываться первые русско-кавказские контакты. Они приобретают характер межгосударственных с образованием Русского централизованного государства и присоединением к нему Астраханского и Казанского ханств (1552, 1556).
В 1552 и 1555 гг. в Москву дважды прибывали адыго-кабардинские посольства, которые от имени своих народов и «всей земли черкасской», первыми среди народов Кавказа, били челом, чтобы присоединиться к России. Следующее посольство, тщательно подготовленное главным князем Кабарды Темрюком, прибыло в Москву с такой же просьбой в июле
1557 г. Это посольство официально оформило добровольное присоединение Кабарды к России, которое явилось крупным поворотным событием в истории народов Кабарды и Балкарии.
Тонкий и дальновидный политик Темрюк в сложных политических условиях XVI в. со знанием дела распорядился своими кровно-родственными возможностями. Выдав дочь Кученей (Марию) за Ивана Грозного, вторую дочь Алтынчач (тюркск.: Златокудрая) за астраханского царевича Бекбулата, а третью дочь Малхуруб за ногайского князя Тинехмета, сына хана Измаила (Кушева, 1963, с. 235), Темрюк Идаров умело использовал эти политические каналы в своих интересах в борьбе как с другими кабардинскими князьями, так и с соседними народами региона.
Политика Темрюка вызывала недовольство его противников, искавших союза с Крымским ханством. Главным противником его был Пшеапшоко Кайтукин и шамхалы Тарковского княжества Дагестана. Вражда с ними вынуждала Темрюка часто обращаться к Москве с просьбой защитить его владения от недругов.
Эти просьбы не оставались без внимания. Царь направлял в Кабарду войска, которые помогали Темрюку наголову разбить своих врагов. Для укрепления владений Темрюка в 1567 г. в устье реки Сунжи была построена крепость Терки, в которой обустраивались казаки и войска.
Прочные русско-кабардинские отношения значительно способствовали установлению и развитию русско-грузинских, русско-дагестанских, русско-осетинских, русско-чечено-ингушских связей.
Русско-кабардинские отношения XVI-XVII вв. изучены довольно обстоятельно, изданы в двух томах документы, этому вопросу посвящены монографии, ряд статей и пр. Напротив, русско-балкарские связи подробно не изучались и не отражены в научной литературе, хотя документы намекают, что в составе отмеченных посольств могли быть представители балкарского народа. На такую мысль наталкивает, кроме всего прочего, и имя некоего Булгар-мурзы (Булгарьи-мурза) в составе посольства
1558 г., названного в числе «детей Темрюка». Но поскольку среди сыновей Темрюка, да и вообще в родословных списках кабардинских князей, не числится названный мурза, постольку термин «дети Темрюка» имеет своим источником некие политические взаимоотношения Булгарьи-мурзы с Темрюком. Более того, в названии имени нетрудно увидеть и этноним болкар, трансформированный в «Болгар-мурза». Так или иначе, вполне очевидно, что данный вопрос нуждается в серьезных дополнительных исследованиях.
Русско-балкарские контакты во многом способствовали расширению, укреплению и успешному развитию русско-грузинских связей, имевших огромное значение как для России, так и для Грузии в сложных международных условиях XVI-XVII вв.
Одним из первых письменных документов балкаро-грузинских контактов является надпись рубежа XIV-XV вв. на золотом кресте Спасской церкви в сел. Цховати Ксанского ущелья. Она гласит, что некий эристав Ризия Квенипновели сделал пожертвование этой церкви в память о том, что он попал в плен в Басиани (Балкарию) и был выкуплен на средства святой церкви.
В связи с необходимостью налаживать контакты с Грузией и ее отдельными княжествами Россия приступает к тщательному изучению гор Центрального Кавказа, одновременно разыскивая здесь и различные ископаемые руды. В результате этого имя балкарского народа попадает в русские документы. 11 января 1629 г. терский воевода И. А. Дашков сообщает в Москву, что «в горах по реке Сукан-су и Черек имеются серебряные руды и что тем местом «Балкар» владеют балкарские мурзы Абдаулла и Апши», мать которых была сестрой ведущего кабардинского князя Пшимахо Канбулатовича Черкасского.
В 1639 г. русские послы Павел Захарьев и Федот Елчин шли в Имеретию и обратно по Баксанскому ущелью, через перевал Донгуз-Орун. На этом пути они недалеко от современного города Тырныауза, в местности Эль- Джурт, 15 дней гостили у карачаевских князей Крымшаухаловых и показывали им специальные, отдельные от кабардинских князей, грамоты русского царя. Такие же грамоты показывали послы 1650 г. Толочанов и Иевлев, прошедшие через Балкарию по рекам Сукан-су и Череку, по перевалу Гезефцек в Имеретию и обратно. В Балкарии их радушно встречал, снабдил вьючными лошадьми и провизией тот же балкарский владетель Абдаулла (Айдабол) и Алибек.
Артутай Айдаболов сыграл огромную роль в налаживании русско — грузинских и русско-балкарских отношений. Дело в том, что для успешного развития контактов с Грузией Россия могла пользоваться в то время только услугами Кабарды и Балкарии, так как пособники Персии и Турции — крымские ханы, тарковские шамхалы Дагестана объединенными силами перекрывали все пути этих сношений. Весной 1658 г. кахетинский царь Теймураз выехал в Москву для переговоров. В Балкарии, через которую пролегал путь этого посольства, к Теймуразу присоединился известный балкарский князь Артутай Айдаболов. Личность его, как нового партнера в налаживании русско-грузинских отношений в процессе предыдущих посольств, вызвала живой интерес в столице России. Этот интерес усиливался и лестными отзывами послов Толочанова и Иевлева.
Артутай безотлагательно был принят государем Алексеем Михайловичем и наравне с Теймуразом высоко был одарен «сорока соболями стоимостью в сорок рублей». Артутай пробыл в Москве около года. Хотя прямых документов их беседы с царем не обнаружено, нет сомнения в том, что они прежде всего касались судьбы балкарского народа в ту тяжелую эпоху и затрагивали вопросы, интересовавшие и Россию, и Балкарию. Это тем более вероятно, что беседы проходили при Теймуразе, который решал вопросы присоединения Грузии к России.
Ровно через 35 лет после описанных событий в Россию бежал имеретинский царь Арчил, гонимый с престола как внутренней междоусобицей, так и натиском Турции и Персии. Путь его пролегал, как и путь Теймураза, через Балкарию в Терки. По дороге в Терки на Арчила напали отряды тарковского шамхала Будая и князя Малой Кабарды Кульчука Келембетова. Напавшие на Арчила северокавказские владетели в сложной международной обстановке того периода придерживались — первый персидской, а второй крымско-турецкой ориентации. Арчил находился у них в плену с сентября — октября 1693-го по ноябрь того же года. Шамхал Будай готовился выдать его персидскому шаху, а Кульчук хотел отдать его крымскому хану. Однако «красота и мужество Арчила сделали такое впечатление на жену Кульчука, что ночью она доставила ему средство к побегу: он скрылся в Басян, а его люди ушли в Дигор», — повествует документ.
В Терках 28 ноября 1693 г. встретились архимандрит Лаврентий, прибывший из Москвы и следовавший с другими грузинами в Имеретию, и другой духовный сановник по имени Николай, состоявший в свите Арчила. Последний и рассказал о покушении и пленении Арчила и «его бегстве в Балкари, т. е. в страну при истоках Малки». Но конкретное место обитания Арчила оставалось в строжайшей тайне. Когда к Кульчуку явился посол от шамхала Будая с требованием выдать Арчила, последнего в Терках уже не было. Кульчук, боясь расплаты, скрылся бегством, а разъяренный Будай ворвался в его владения, «сжег его дом, потравил весь хлеб и угнал скот». Сыщики шамхала рыскали по всей Кабарде, но найти Арчила не смогли.
Астраханский воевода Петр Иванович Хованский был уведомлен о случившемся с Арчилом только в январе — феврале 1694 г. прибывшими к нему горцами и терским воеводой. Небезынтересно отметить, что теми горцами были «Азамат-мурза Елмурзин сын Байтереков, да Кошкарин, да Тлев Уразаев». Узнав о том, что для нового пленения Арчила на помощь шамхалу Тарковскому крымский хан выслал отряд из 500 человек и что на сторону врагов Арчила встали донские казаки, князь Хованский поднял на защиту Арчила «все племена, признававшие власть московского государя».
В своем письме от 15 апреля 1694 г. Арчил писал терскому воеводе, «что находится в Балкарии, чтоб его оттуда вывели». Однако вывести его оттуда удалось лишь в сентябре 1696 г. В письме от 20 мая 1696 г. Арчил писал на имя «наследственных самодержцев всея России, великим князьям Иоану Алексеевичу и Петру Алексеевичу», что он находится в Балкарии и описывает, как это случилось: «В 1692-1693 годах мы не обращались с просьбою к государям, не требовали подпоры и вооруженной помощи. Но в Кабарде напали на нас сын шамхала и Кульчука-мирза, едва не убили нас: мы обязаны спасением только Богу и Вашему чистому праву. Теперь я не могу ни оставаться здесь, ни прийти к Вам, под руку, без вооруженной помощи». Письмо это было получено государями 5 сентября 1696 г., а имеющиеся сведения говорят о том, что осенью того же года Арчил вновь занял свой престол в Имеретии. Из приведенного эпизода вытекает, что Арчил пробыл в Балкарии около трех лет — с ноября 1693-го по сентябрь 1696 г. Таким образом, описанные факты говорят о глубоких исторических корнях грузино-балкарских и русско-балкарских взаимоотношений.
Подводя итог изложенному, можно сказать, что эпоха XVI-XVII вв. является для истории кабардинского и балкарского народов крупным поворотным этапом, который вывел их на широкую историческую магистраль в будущее.
