Восстание горцев в 1707-1708,1722, 1732,1757-1758,1760,1770-1774,1783 г

Первое по времени крупное и организованное крестьянское выступление в Чечне в XVIII в. относится к 1708 г. В это время едва закончилось Астраханское восстание (1705-1706 гг.) городских и крестьянских масс, как началось мощное народное движение на Дону в (1707-1708 гг.), Слободской Украине и в Поволжье. Главным очагом восстания стал Дон, куда в этот период устремился один из основных потоков русских беженцев — крестьян, пытавшихся таким путем спастись от усиливающегося крепостного гнета.

Следует отметить, что в это же время в Поволжье и При — уралье прокатилась волна восстаний башкир, марийцев, татар, чувашей, которые участвовали в народном движении 1707 — 1708 гг. Кроме общих причин, вызвавших эти восстания, сле­дует назвать и такие, как установление там крепостнических порядков и учреждений, расширение помещичьего землевла­дения, рост государственных налогов и повинностей и насиль­ственная христианизация. Самым значительным из них было восстание башкир, которое длилось с 1705 до 1711гг. Несмотря на участие в нем отдельных феодалов, оно объективно было борьбой башкирского народа против колонизаторской поли­тики царизма и резкого роста налогового гнета. .з2

Характеризуя типичную для начала XVIII в. политику ца­ризма и в связи с этим обстановку на окраинах России среди различных народностей, дореволюционный историк В. А. Потто писал: «Происшествия в пограничных областях, беспо­рядки во внутреннем управлении, подкупность и взяточниче­ство воевод, позволявших себе большие злоупотребления, — все это было явлением далеко не новым». Ненависть к местным эксплуататорским элементам усугублялась тем, что различные дискриминационные препоны царской администрации, действовавшей вкупе с горскими верхами, подавляли хо­зяйственную инициативу крестьянина-труженика. Например, окочане (чеченцы — аккинцы), проживавшие в городе Терки, должны были в обязательном порядке платить пошлину за различные товары и изделия, вывозимые ими на продажу к своим соотечественникам в Чечню и Ингушетию. зз Как видим, экономическое общение вайнахов с Россией и другими наро­дами Кавказа было практически парализовано.

Эти и подобные им причины привели к недовольству и протесту простых горцев, в том числе чеченцев и ингушей про­живавших по pp. Терек и Сунжа.

Крестьянские выступления значительно усилились и здесь, на Тереке, как о том повествует документ начала 18 в., с при­ходом к горским народам, проживавшим в это время близ города Терки, участника башкирского восстания в 1707-1708 гг. уфимского феодала Мурата Кучукова. Подробной био­графии Кучукова мы не знаем. О нем имеются весьма отры­вочные сведения. Вероятно, Кучуков был одним из активных участников башкирского восстания 1707-1708 гг., после по­ражения которого перебрался к соседним народам, в частно­сти, к чеченцам и ингушам. В одном из донесении астраханс­кого воеводы П. М. Апраксина царю Петру Алексеевичу от 20 марта 1708 г. говорится: «…В прошлом 1707 г. уфимский башкирец, который назвал себя салтаном, был в Цареграде и в Крыму о башкирской измене и прибежав с Кубани, явился в горских народах, которые близ Терека, называются чеченцы, мичкизы — (кумыкское название чеченцев — Ш. А.), аксайцы; и те народы прельстя, называя себя прямым башкирским сал­таном и проклятова их закона басурманского святым, учинился над ними владельцем…»34

Безусловно, практические действия Мурата Кучукова сразу же за агитационной работой среди горских народов за Тереком не заставили себя долго ждать. За короткое время кре­стьянские массы различных народов Северного Кавказа от многих горских аулов и деревень объединились для вооружен­ной борьбы против местных князей и владельцев, а также сто­явшей за их спиной царской администрации в лице воеводской власти г. Терки. Основное ядро восставших крестьян со­ставляли чеченцы — окочане (ауховцы — Ш. А.), а также мич­кизы — чеченцы, аксайцы, кумыки, казаки — раскольники с Кубани, тавлинцы ногайцы, татары и т. д.35

«Захватив Терский город и городки низовых казаков, в этом восстании приняли активное участие многи нерусские жите­ли этого края, в том числе и жители селения Кизляр», — пишет исследователь Д. Васильев. Хотя это восстание затем было подавлено, но жителям Кизляра удалось избавиться от при­тязаний кабардинских князей.35а

За короткое время руководитель восставших Мурат Кучу — ков собрал вокруг себя 1600 человек вооруженных. Интересно заметить, что в лагерь повстанцев стекались даже кочевые племена вместе с их баями, мурзами, султанами и другими владельцами, недовольные действиями терских воевод и их администрацией.

Известно, что два терских окочанина — чеченцы (имена которых, к сожалению, не называет документ) и беглый чер­касский уздень по имени Лузан, принадлежавший знатному ногайцу Алды-Гирею, которые ездили из г. Терки в Чечню для продажи рыбы, подробно ознакомил восставших с распо­ложением военно-административных властей города Терки, обстановкой внутри крепости и ее обороноспособностью.

Знатные окочане и уздень Лузан посоветовали восставшим горцам идти войною на город Терки, ибо «де город весь обва­лился» и солдат в нем в настоящее время «малое число», а «ко­торые ратные люди были, и те взяты на службу и стрелять де из ружья некому, а которые и есть люди, и те худы…»36 Вос­пользовавшись подробными сведениями, сообщенными око — чанами и узденем Лузан, восставшие решили в данной ситуа­ции без промедления начать боевые действия против терской администрации. С этой целью они во главе с Муратом Кучу — ковым, в лагере которого находились чеченцы, мичкизы, ак — сацы, тавлинцы, кумыки Андреевской деревни, кочевые но­гайцы, заречный мурза Салтан-Мурат и другие мурзы, всего более 1600 человек, атаковали город и крепость Терки.

12 февраля 1708 г. за два часа до рассвета восставшие гор­цы подошли к городу Терки и расположились в окрестных садах, выбрав для себя здесь удобную позицию. Впереди вос­ставших во главе с Муратом Кучуковым шли уздень Лузан и два чеченца, показывая путь к крепости. Под покровом ночи восставшие незаметным образом проникли в город Терки. Город состоял из деревянных строений и укреплений. Разго­релось сражение между восставшими и военным гарнизоном

города. Борьба длилась до четырех часов следующего дня. Первое сражение восставших с царскими войсками закончи­лось победой горцев. Восставшими были сожжено много стро­ений и укреплений терской администрации; много было уби­тых, раненых и взятых в плен. Кроме того, восставшие захва­тили в Терках 7 медных и 3 чугунных пушки.37

После этого случая царская администрация стала в спеш­ном порядке дополнительно укреплять боевые позиции в го­роде Терки. Терский воевода Р. Вельяминов перебросил сюда пушки и подкрепления. Поэтому повстанцы, несмотря на их частые атаки, в дальнейшем не смогли овладеть крепостью. Сказывалось отсутствие у горцев опыта овладения крепостями приступом. Восставшие на этот раз намерены были единым порывом полностью разгромить войска терского воеводы. Они со всех сторон окружили крепость и стали ждать, пока не иссякнут в городе хлебные припасы.^ которых было в крепости не боле 600 мешков, да и те гнилые.

Восставшие решили не ждать добровольной сдачи царской администрацией города Терки, а, напротив, посовещавшись, на следующий день «учинили над городом со всех сто-рон приступ крепкий…»

Когда восставшие вновь атаковали крепость и оцепили весь город, астраханский воевода П. М. Апраксин срочно послал несколько военных отрядов на помощь терским воеводам: от­ряд в 1200 солдат во главе с полковником, наемное войско из «татар юртовских» 250 человек, из «астраханских же мурз и татар» 400 человек. Верноподданный царский слуга-калмыц — кий Аюка-хан прислал своего внука с восьмитысячным отря­дом калмыков.40 Как видим, против восставших горцев астра­ханским воеводой был брошен боевой отряд в 9850 человек.

Один из документов того периода повествует о том, как на протяжении февраля 1708 г. происходят частые и небольшие стычки между горцами и войсками терского воеводы. Но еще до прихода астраханских войск 26 февраля разразилось силь­ное сражение у крепости Терки и в ее окрестностях. Это про­изошло, видимо, до того, как астраханский воевода Апраксин успел уведомить царя Петра Алексеевича 20 марта 1708 г. о посылке им в город Терки военной помощи.41

Подробности данного сражения у крепости Терки документы нам не сообщают. Известно только, что восставшие были разгромлены, а их предводитель Мурат Кучуков схвачен в плен и отправлен на допрос к царским властям. «…Неприяте­лей под Терком побили, — сообщает документ, — и того злодея самого владетеля их салтана (Кучукова — Ш. А.) взяли, ранена лехкою раною жива, и ныне в наших руках; а как того злодея (Мурата — Ш. А.) взяли, тотчас неприятели от Терка отошли.42

Несмотря на большие усилия восставших, им все же не уда­лось овладеть Терками. Силы противника во много раз пре­восходили силы восставших. Кроме того, царские войска были хорошо вооружены и обучены. Горцы действовали стихийно, и естественно, не могли им противостоять и потерпели пора­жение. •

К сожалению, в документах не сообщаются какие-либо сведения о дальнейшей судьбе участников восстания: об их военных действиях; о социальном составе участников и соци­альной направленности восстания.

В своем пространном донесении царю Петру 1 астраханс­кий воевода П. М. Апраскин не сообщает о первоначальных успехах восставших, не говорит о слабом вооружении горцев, их мужестве и стойкости. И это вполне естественно.

Наряду с местной горской верхушкой для подавления вос­ставших, царизм привлек своего сторонника — калмыцкого хана Аюка, который безжалостно расправлялся со всеми уча­стниками восстания.

В 1708 г. Апраксин писал царю, что по его личной просьбе Аюка-хан готовится к усмирению восставших народов Баш­кирии и окончательному разгрому восстания,43 которое с но­вой силой там разгорелось. О том, какие большие надежды возлагал царизм на Аюка-хана, можно судить из следующего документа: «…В здешней стране (Нижнем Поволжье — Ш. А.) без него (Аюка-хана — Ш. А.) трудно быть, только б ныне ему от злодейства донских казаков прешкоды не было, о которых слышим, что идут многим собранием к Волге на калмык…»

Безусловно, борьба северокавказских народов за город Терки в 1708 г. имела в своей основе те же общие причины,

цели и задачи, что и восстания башкир, марийцев, татар, чу­вашей, Кондратия Булавина в 1707-1708 гг. и явилась прямым отголоском выступлений народов Поволжья и Дона. Восстание беднейших слоев казачества и крестьянства под пред­водительством Кондратия Булавина, которое в 1707-1708 гг. приняло широкий размах, безусловно, отразилось на Тереке, и, в частности, среди горского населения. Это подтверждается тем, что Булавин в то время заявил всенародно: «Не бойтесь! Я начал дело не просто. Я был в Астрахани и на Терках, и аст­раханцы и теречане дали мне присягу, чтобы им на вспоможе­ние и в товарищи быть и стоять с нами за казацкие вольно­сти».45

Таким образом, первое организованное выступление гор­цев, которое по существу носило не только антифеодальный, но и антиколониальный характер, потерпело поражение. Со­циальная база восстания была пестрой: здесь были и обездо­ленные горцы-бедняки, и уздени состоятельные, владельцы, мурзы, беи и т. д. ущемленные в своих правах и недовольные колониальными действиями царизма. Кроме того, выступле­нию горцев 1708 г. чужды были религиозные лозунги и, во­обще, какие-либо религиозные мотивы, хотя многие горские народы уже были мусульманизированы, а предводитель вос­ставших — Мурат Кучуков — назывался даже мусульманским святым.46

В 1722 году произошло другое сражение между восстав­шими горцами и войсками коменданта крепости Святой Крест генерала Ветерани. Основной причиной «недовольства» царс­кой администрации на Кавказе и наказания за это восставших горцев явилось, якобы, то, что чеченские и эндерийские владельцы и их подвластные отказались присягнуть в покор­ности царским властям. В свою очередь, горские народы по — прежнему мотивировали свое недовольство дискриминацион­ными мерами администрации города Терки по отношению к торгующим горцам и т. д. Поэтому вооруженные отряды гор­цев продолжали беспокоить власти г. Терки. Все это побудило царизм наказать «непокорных» чеченцев, а с ними и под­властных людей эндерийских (с. Эндери — Ш. А.) владельцев Айдемира и Мусала Чапаловых.

Восставшие чеченцы и эндерийцы ждали подхода карательных войск царской администрации и соответственно готовились к обороне: жители Эндери, где насчитывалось тогда до 3 тысяч дворов, и соседних чеченских сел отослали семьи и имение свое в горы, а в самой Эндери сделали засеки по улицам и

47

окрестным проходам.

Военные действия начались в июле 1722 года. Для усмире­ния «непокорных горцев был послан конный корпус под ко­мандой бригадира Ветерани. Ветерани было предписано: ата­ковать и захватить Андреевскую (Эндерийскую) деревню.48 В отряде Ветерани насчитывалось три драгунских полка, чис­ленностью до 2 тыс. человек и 400 вооруженных казаков.

Когда 23 июля 1722 г. царский отряд во главе с генералом Ветерани пройдя прямым путем от г. Терки к р. Койсу, при­близился к с. Эндери и вышел к ущелью, в это время одновре­менно и с высоких круч, и из леса, встретили его вооруженные горцы, число которых, по сообщению источников, достигало от 5 до 6 тыс. человек.49 Надо полагать, что отряд полковника Ветерани попал в окружение: восставшие чеченцы и

андреевцы, вооруженные стрелами, кинжалами, шашками и ружьями, выбегать со всех сторон из лесу и почти в упор по­ражали противника. Застигнутые врасплох царские войска были в панике и не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления наступавшим горцам. Бригадир Ветерани не стал атаковать ближайшие деревни, а стал медлить и обдумы­вать планы дальнейшей борьбы с восставшими. Его подчинен­ный подполковник Наумов, оставив небольшое число солдат для сдерживания натиска восставших горцев, вместе со своим отрядом, преодолевая сопротивление восставших, пришел к Эндери и полностью его разорил и сжег, оставив после себя только пепел.00 В этом сражении (23 июля 1722 г.), как яв­ствуют царские источники, было убито не более 80 драгун, si Были потери также со стороны чеченцев и андреевцев, многие попали в плен. Царские войска разграбили все имущество горцев и угнали с собой их скот.

4 августа 1722 г. по указу самого царя Петра Алексеевича повторно совершена была карательная экспедиция против восставших чеченцев и андреевцев. В состав военной экспеди­

ции входили боевые силы поручика Кудрявцева, а также воо­руженный отряд калмыков, посланный Аюка-ханом по просьбе царя, в количестве 3730 чел. «Калмыки действительно в том же в августе произвели опустошение эндерийцам, — говорится в «Материалах…», — и простирая оное, по обыкно­вению, далее пределов, отбили баранов, быков и лошадей не только у эндерийского владельца Чопала Чопалова, но и у аксайского султана Магмута, людей приверженных России».52

Как и прежде, калмыцкий Аюка-хан не пожалел своего усердия для оказания помощи царизму в окончательном раз­громе «непокорных» горцев. За свое усердие калмыцкому хану, кроме награбленного им у горцев имущества и скота, было пожаловано государем 10 тыс. руб., не считая того, что при организации первого похода против горцев ему также было пожаловано 10 тыс. рублей.53

Только после 4 августа 1722 г., когда дважды обрушились царские каратели на восставших горцев, последние вынуж­дены был согласиться «дать присягу» и выразить «свое под­данство» государю, причем, надо отметить, что восставшие чеченцы впервые были здесь включены в составе эндерийцев, принесших присягу царским властям. Только после этого гор­цам разрешено было вновь селиться в с. Эндери, но при усло­вии, что они не будут делать никаких укреплений вблизи сво­их селений.54

После экспедиции бригадира Ветерани против восставших чеченцев, — указывает Г. А. Ткачев, — калмыцкие отряды нео­днократно посылались против жителей Аксая и на Качка­лык, а также в горы Дагестана. С 1722 года укрепления цар­ской администарции (редуты) и прилежащие к ним гребенс — кие станицы постоянно находились под охраной калмыцкого а. Такая охрана продолжалась и при генерале Де-Меде — ме.

и. лхКрест комендантом генерал-майором графом Дугласом. Со­бытия здесь развивались следующим образом. В конце июля

Через 10 лет, в 1732 году, жители аула Чечень (село Чечен — аул — Ш. А.) и Эндери вновь вышли из повиновения своим владельцам и старшинам и стали выражать недовольство дей­ствиями царской администрации. Для усмирения восставших 4 июля 1732 г. царские власти снарядили в Чечню военный отряд во главе с командовавшим войсками в крепости Святой
1732 года у деревни Чечень стали собираться восставшие от различных деревень на равнине и, открыто выражая свое не­довольство действиями царских властей, начали угрожать нападением на их укрепления.

Генерал Дуглас, надо полагать, не без приглашения мест­ных владельцев и старшин, с отрядом 1200 солдат пехоты и 500 казаков 4 июля предпринял поход в Чечню. Когда отряд подошел к Андреевской деревне, генерал получил сообщение, что будто бы восставшие, узнав о приближении войск тут же разошлись. Обманутый ложными сведениями, Дуглас ограни­чился тем, что послал против деревни Чечень отряд под ко­мандованием полковника Коха, состоявший из 300 солдат и 200 казаков. Сам же он с частью войск остался ждать у Анд­реевской деревни. Полковник Кох 7 июля вступил в деревню Чечень, полностью сжег ее и стал спешно отходить назад. Но при отступлении выяснилось, что его отряд окружен восстав­шими чеченцами. В происшедшем между ними сражении было убито 125 и ранено 75 солдат.

Здесь уместно сообщить и такой факт из истории борьбы в Чечне в 1732 г, когда восставшими горцами был убит в этом сражении местный князь Казбулат, который привел отряд царских войск во главе с Дугласом в селение Чечен-аул для подавления выступления горцев.58

«Должно думать, во-первых, — писал А. Зиссерман, — гене­рал Дуглас поддался фальшивому слуху о бегстве неприятель­ского скопища, во-вторых, — что он не имел никакого понятия о характере лесной войны с чеченцами, решившись послать 500 человек, вместо того, чтобы идти со всею колонною, в-третьих, при отступлении произошел какой-нибудь беспорядок, иначе трудно объяснить себе такую, относительно значительную потерю. Сообщая о тактике восставших чеченцев, А. Зиссерман далее отмечал, что они «держались своей системы: отступать при нашем наступлении и зло наседать при нашем отступлении».59

Говоря потерях царских войск в 1732 г., необходимо обра­тить внимание на сообщения и других официальных источни­ков того времени. Так, в одном из своих представлений в 1757 г. сделанном в Коллегию Иностранных дел, асессор Давыд Абазаце также отмечал о большой неудаче, постигшей царские войска во главе с Дугласом.60 Источники того времени не называют потери со стороны восставших горцев. Можно пред­положить, что они были незначительными, ибо восставшие вели войну с царскими войсками в условиях пересеченной местности.

Если военные походы царских войск против восставших горцев в первой половине XVIII в. носили в основном эпизо­дический характер, то этого никак нельзя сказать относительно второй половины этого столетия. В этот период царизм уже ведет борьбу за покорение северокавказских народов. Расши­рение сферы колонизации, колониальные разбои, грабежи, военные экспедиции царских властей против мирных жителей принимают систематический характер.

Карательные экспедиции царских властей лишь усиливали ненависть к ним горцев. Широкие массы выходят из пови­новения своим владельцам, поддерживающим власти, совер­шают нападения на военные укрепления и посты, а также на казачьи станицы, устраивают засады на дорогах и т. д.

Так как феодализирующаяся знать в Чечне была гораздо слабее, чем феодальная верхушка в Кабарде, Кумыкии, Чер­кесии и других районах, то антифеодальная и антиколониаль­ная борьба в Чечне имела свои особенности. Если в Кабарде и Кумыкии ввиду мощи, организованности и многочисленности местных феодалов борьба горцев носила, прежде всего, ярко вьгоаженный антифеодальный характер, то в Чечне феодали- зирующиеся верхи, чувствуя свою слабость и не имея сил са­мостоятельно оказать народным массам сопротивление, немед­ленно обращались к царским генералам за помощью, и че­ченцы сразу же сталкивались со спешившими на помощь фе­одалам царскими властями. Поэтому классовая борьба здесь приобретала более ярко выраженный антиколониальный ха­рактер.

Относительная слабость и малочисленность феодализиру — ющихся верхов облегчили здесь переплетение антифеодаль­ной борьбы с борьбой антиколониальной.

Вооруженные выступления крестьян не превращались во всеобщее антифеодальное восстание. Это объяснялось, по-ви­димому, тем, что феодальному гнету были подвержены не все вайнахские общества, а только часть из них. Некоторые обще

ства сохраняли свою былую вольность и не испытывали фео­дального гнета, хотя имущественная и социальная дифферен­циация задела и их. Ярким подтверждением сказанного яв­ляется восстание 1757 года. О его характере имеются разные суждения авторов. Остановимся несколько подробнее на ана­лизе движения горцев 1757-1758 гг.

Дореволюционный историк П. Г. Бутков пишет о нем сле­дующее: «В 1757 году чеченцы вышли из должного повинове­ния своим владельцам и совсем оказались противными рос­сийской стороне».61 Жители селений Чечни и Горячевских (Исти-су) в том же 1757 г. изгнали своих владельцев,62 указы­вает далее он. Местный историк Н. П. Гриценко, следуя сооб­щениям П. Г. Буткова, отмечают, что «в 1757 году чеченцы восстали против пришлых феодалов и прогнали их со своей территории. Русский царизм, верный своей политике, наказал «непокорных» чеченцев и снова заставил принять кумыкских, кабардинских и других феодалов.63 Об этом же фактически пишет и М. Мамакаев.64 Несколько иной подход видится нам у другого исследователя Ф. В. Тотоева в этом вопросе. Изучив фактический материал по этому движению, он приходит к выводу, что «события 1757 года были не феодальной борьбой, а ранним антиколониальным выступлением, в котором принимали участие и чеченские владельцы, чьи интересы были ущемлены наметившимися в 50-е годы XVIII веке изме­нениями в политике военно-колониальных властей России на Северном Кавказе»65 Говоря о движении горцев 1757-1758 гг. современный исследователь Ахмадов Я. 3. отмечает, что характер его определяется, прежде всего, антифеодальной направленностью., хотя вместе с тем он трактует его и как ан­тиколониальное.

На антиколониальную сторону этого восстания проливает свет и официальный документ, исходящий из Государственной Коллегии Иностранных дел. В нем мы читаем: «в 1757 г. от

захвачения одного чеченцев за отогнанных лошадей из-под 356

Червленского редута, весь чеченский народ приходил в дви­жение, что нужно было усмирить оной движением войска». И действительно, как свидетельствует другой документ, «ге- нерал-майор Фрауендорф ходил на… чеченцев в числе 2196 человек… войска», и несмотря на сопротивление повстанцев, «в сем походе» было «побито чеченцев до 200 человек, а «жили­ще их, которые ими пред тем были уже оставлены, выжжены,

и посеянные ими при оных хлебы вытоптаны, также и в добы-

68

чу получено много скота и протчего». Из этого же документа явствует, что предводителем жестоко подавленного восстания был брат «задержанного» в Кизляре узденя Бекей.69 Вышепри­веденные данные, как видим, дополняют друг друга и создают в целом правильное представление о восстании 1757-1758 гг., как об антиколониальном, так и антифеодальном выступлении горцев.

Основное острие антифеодальной классовой борьбы было направлено, в основном, против иноплеменных феодалов и князей, хозяйничавших в Чечне. Эти феодалы были более зре­лыми в классовом отношении, обладали большой экономичес — кой и политической мощью, чем нарождающаяся ваинахская

цев и царских властей явилось: все возрастающие тяжелые обременительные повинности со стороны местных князей и владельцев и колониальные мероприятия царской админист­рации, стоявшей на страже местной знати. Эти моменты, соб­ственно, и обусловили антифеодальную и антиколониальную направленность выступления горцев в 1757-1758 гг.

Обратимся к самому движению 1757-1758 гг. и материалам по нему. Так, в рапорте Кизлярского коменданта Фрау — ендорфа в Государственную Коллегию от 13 июня 1757 г. со­общалось о том, что 26 марта этого же года Шедринский ата­ман захватил в плен Шамирзу Тамарзоева, знатного чеченца из фамилии Цонтарлы (Цонтарой — Ш. А.) и держал его под караулом. Приехавший 28 марта в построенный на той стороне при червленских теплых водах редут чеченский владелец Альбек Казбулатов объявил, что в отместку за плененного узденя Шамирзу Тамарзоева его братья собираются учинить нападение на казачьи городки.70

1 мая того же года житель Брагунской деревни армянин Юсуп Айвазов доносил царским властям об этом же. В част­ности, он сообщил, что «чеченцы с протчими дальних гор на­родами собравшись намерение имеют подступить в построен­ный при Червленских теплых водах редут…» А уже 3 мая рано утром восставшие горцы, человек до 300-сот, совершили на­падение и обстреляли Червленскии редут. В завязавшейся

феодальная знать. Ее представители иногда выступали против иноплеменных феодалов. При этом они преследовали также сугубо свои корыстные классовые цели: с помощью народных масс разбить иноплеменных конкурентов и занять их место.

Что же касается царских властей, то они, заинтересованные в сооружении на землях горцев своих крепостей и укреплений, стремятся вытеснить горцев в горы. На противодействия чеченцев и ингушей власти отвечают карательными экспеди­циями в вайнахские селения, связанные с сожжением аулов, уничтожением посевов урожая, а также запасов хлеба, истреб­лением садов и пр.

Из документальных источников видно, что крестьянские массы Чечни и Ингушетии во второй половине XVIII века не­редко выходили из повиновения владельцам, и последние для усмирения восставших горцев приглашали царские войска. Наиболее крупное выступление произошло в 1757-1758 гг. на равнинной части Чечни. Основной причиной недовольства и последующего выступления горцев против местных владель-

перестрелке между горцами и солдатами редута один горец был убит и несколько человек взято в плен (6 брагунцев и 2 мичкиза). Оправдываясь перед Кизлярским комендантом о непричастности местных владельцев в подстрекательстве к нападению на казачьи редуты подвластных им горцев, чечен­ский владелец Альбек Казбулатов, брагунский уздень Эйка-дар и брагунская владелица Кичибики отмечали что «…чеченцы владельцам своим состоят в непослушании и чинить про­тивности замышляют…»71

Далее в рапорте отмечалось, что «…чеченцы явно от под­данства ее императорского величества отложились и от вла­дельцев своих отстали (отошли — Ш. А.) и ни в чем их не слу­шают…» и, кроме тех немногих горцев и с ними узденей, кото­рые переселились на новые места по р. Сунже, все остальные

местные жители ежедневно совершают нападения «под гре­бенские городки».72

Здесь же в рапорте Фрауендорф указывал, что «чеченские владельцы все единственно по непослушанию оных злодеев чеченцев (восставших — Ш. А.) бессилием своим отговарива­ются и беспрестанно просят оных чеченцев наказать…»?з

Поводом для всеобщего недовольства горцев послужило также удержание в начале 1757 г. в Кизляре «знатного и силь­ного узденя» чеченского владельца Расланбека Айдемирова — Шабая Ахлова за «непослушание чеченцев», главным образом гребенчиковцев и чебуклинцев.

В рапорте Кизлярского коменданта Фрауендорфа в Госу­дарственную военную коллегию от 31 января 1757 г. отмеча­лось о том, что князь Эльмурза Черкасский и майоры Шейдя- ков и Татаров признают в качестве лучшего способа «его Шабая содержать под караулом, дабы чрез него возможно было трех знатных чеченских узденских детей Аджиханова, Чепалова и Арабова в аманаты полечить, почему и чеченцев содержать себя могут спокойнее…» Это обстоятельство ука­зывает на тот факт, что уздень Шабай Ахлов был незаконно задержан в Кизляре.

Присланный в Кизляр от князя Девлет-Гирея Черкасско го его холоп представил в Кизлярскую комендантскую кан целярию «писанные от него Шабая к горскому народу возму тительные к воровству (в данном случае к восстанию — Ш. А.) письма», в котором он (уздень) действительно признался, что эти письма касались до побегов к российским жилищам…» Сам же Шабай Ахлов, хотя и считался формально узденем чеченского владельца Арасланбека Айдемирова, фак­

тически признался в Кизляре, что он владельца по великому его родству не слушает…»76

В это время на имя Кизлярского коменданта стали посту­пать письма от чеченских владельцев с явным недовольством и требованием «что ежели содержащийся у вас в Кизляре уз­день Шабай, и находящийся при Девлет-Гирее их чеченец не возвратятся, то ни поступят на противности…77

Между тем, Аксайский владелец Каплан-Гирей сообщал царским властям в Кизляре, что восставшие чеченцы действи­

тельно намерены выступить против русской администрации «под предводительством чеченского узденя Шабая, брата Би — кея…»78

В ноябре 1767 г. асессор Коллегии Иностранных дел сооб­щил, что согласно полученным на этих днях известиям из Киз­ляре, восставшие чеченцы вновь совершили нападения «на казачье городки» и разорили не только многие жилища, но и тамошние редуты и другие укрепления… ‘а

Опасения царской администрации по поводу того, что вме­сте с восставшими чеченцами могут подняться и «другие горс­кие народы» и создастся, таким образом, реальная опасность «общего возмущения»,80 стала еще более усугубляться после перехода восставших горцев к более активным действиям.

В официальных кругах с целью предупреждения могущего быть всеобщего возмущения восставших горцев, решено было направить в Чечню экспедицию царских войск во главе с комендантом Кизлярской крепости генерал-майором фон Фрауендорфом.

Коллегия Иностранных дел, одобряя инициативу Кизляр­ского коменданта фон Фрауендорфа и астраханского губер­натора генерал-майора Жилина о наказании восставших че­ченцев, в специальном постановлении от 24 сентября 1757 г. отмечала, что она в свою очередь в «наказании чеченцев за учиненные ими ныне явные противности весьма согласна, ибо подлинно, что далее, то они больше про дерзости производить не оставят, а притом и другие горские народы к ним приста­вать могут»81

Позже, 19 апреля 1781 г., в рапорте на имя князя Г. А. Потемкина уже другой Кизлярский комендант Куроедов по поводу экспедиции в Чечню во главе с генералом Фрауендор­фом скажет, что в 1757 г. во время отправления должности коменданта Кизлярской крепости генерал-майором фон Фра­уендорфом чеченцы «совершенно вышли из повиновения сво­им владельцам» и «совсем оказались противными Российской стороне», за таковые дерзости того лее году октября 23 дня велено было их наказать и привесть к должному повиновению. И генерал-майор фон Фрауендорф в 1758 г. совершил экспедицию в Чечню против ее жителей.82

Экспедиция во главе с генералом Фрауендорфом в Чечню была, пожалуй, самой продолжительной. Она длилась не­сколько месяцев. В представленной в Коллегию Иностранных дел докладной по поводу причин, которые, якобы, настоятель­но требовали наказать восставших чеченцев, Кизлярский ко­мендант фон Фрауендорф указывал, что «чеченцы явно от под­данства ее Императорского Величества отложились и от вла­дельцев своих отстали и ничем их не слушают и, кроме всего вышеописанного, под гребенские городки почти ежедневно чинят подбеги и наводят беспрестанное беспокойство и вся­чески ищут убивать, пленить и воровать и казачьи городки выжигать хваляться…, а владельцы чеченские по непослуша­нию тех злодеев бессилием отговариваются и о наказании их просят». Поэтому просил в своей докладной Кизлярский ко­мендант, «чеченцам всемерно надлежит учинить наказание».83

В экспедицию решено было пригласить калмыцкие войска, а также кабардинцев, так как последние, — как указывают документы, — по причиняемым им от чеченцев обидам о том просят и охоту имеют.84

Вот что сообщал о требовании кабардинских феодалов рот­мистр Мещеряков: «кабардинские владельцы, — говорил он, — жаловались, каким образом чеченцы им, кабардинцам, не дают проезду, убивают людей, лошадей и скот крадут, а они, ка­бардинцы, их чеченцев, без позволения Российской империи укрочать (укрощать — Ш. А.) и разорять не смеют, а в случае посылки на них казаков и калмык, совокупясь с оными, и они, кабардинцы, итти желают».85

В экспедиции против восставших горцев участвовали: ка­зачьи войска-гребенское и Терское семейное, Кизлярская не­регулярная команда князя Эльмурзы Черкасского, грузинский и армянский эскадроны, калмыцкие отряды под начальством Яндыка и Ерембия и не менее 500 человек пехоты от двух гарнизонных полков с полковыми пушками.86

О точном количестве всех царских отрядов, участвовавших в этой экспедиции, мы не имеем сведений. Войска были рас­положены лагерями по обоим берегам р. Сунжи — калмыцкие отряды на правом, а царские войска — на левом.

Согласно утверждениям официальных источников, кото­рые исходят, видимо, из опыта предшествующих военных по­ходов царских генералов против горцев, например, в 1722-1732 гг., восставшие равнинные чеченцы могли и на этот раз выставить против экспедиции Фрауендорфа до двух тысяч воинов.

К восставшим горцам присоединились и некоторые сосед­ние народы чебуклинцы, чубутцы, ащгийцы и отовсюду мич — кизцы; из Аксайской деревни и Исти-Су, из Гикеху и Ерки, а также живущие вверх по Сунже горцы и подвластные Андрев — ским владетелям жители селений Аух…88 В ответ на призью восставших горцев и их руководителей к селению Чечен-аул, очагу восстания, стали стекаться вооруженные отряды горцев» из гребенчиковцев, шалинцев, мичкизцев, и с Качкалык…, ке — хинцев, чебуклинцев, чубутцев, гунбетцев, андицов, нохчума — кинцов, голонданцов…» Из Дагестана, кроме андийцев и авар­цев, прибыли еще эндерийские и аксайские кумыки.8э

Говоря о социальной базе участников движения, следует отметить, что в основном преобладал в нем бедняцко-батрац — кий люд, который с переходом царских войск на территорию восставших, увлек за собой своего ближайшего соседа, наи­более лояльно настроенных к восставшим горцам отдельных узденей и владетелей, чем в значительной мере расширил базу движения и сделал его опасным для царской администрации.

В движении 1757-1758 гг восставших горцев поддержали некоторые владельцы и уздени, которые с усилением влияния царизма на Северном Кавказе, боялись потерять свое гос­подство в общественном положении и свои феодальные при­вилегии и враждовали с царской Россией из-за того, что в ее пределы уходили зависимые их крестьяне, которых админис­трация неохотно возвращала своим владельцам.

Хотя в целом экспедиция длилась в течение нескольких месяцев, однако основные военные действия царских войск ограничились одним сражением с восставшими горцами, про­исшедшем 24 апреля 1758 г. войска генерал-майора Фрауен­дорфа, овладев ущельем Хан-Кале, направились через р. Сун­жу, вышли на Чеченскую равнину и подожгли деревню Новые Чечни. Жители деревни, в основном, женщины и дети, успели уйти в горы, угнав с собой скот. Мужское население, видимо, осталось защищаться. Согласно сведениям, сообщен­ным генералом фон Фрауендорфом, потери со стороны горцев составили 120 человек.74

Имеющиеся в распоряжении материалы не дают точных сведений о ходе военных действий между царскими войсками и восставшими. Из донесения гребенского атамана явствует, что при столкновении 24 апреля было убито лишь 2 солдата; 26 апреля из числа раненых умерло 6 человек и 7 июня 1758 г. от ран умерло еще 2 человека. Из Терского Семейного войска один солдат был ранен.91 Что касается гребенских казаков, то они, по замечанию С. Ф. Головчанского, старались, как прави­ло, «скрыть свои потери от чеченцев».92 Из этих материалов мож­но судить, что большого сражения между восставшими и царс­кими войсками в 1758 г. на Сунже не произошло.

О последующих военных действиях этого похода войско­вой атаман Червленского городка от 26 мая 1758 г. доносил Кизлярскому коменданту, что 25 числа сего месяца калмыцкие отряды владетелей Яндыкова и Ерембиева, а также остальные войска, разделившись на три части и перейдя р. Терек, «потоптали выше городка в урочище на верхней изголовье Мертвой протоки и Аксиньиной немалое число сеяного озимого хлеба» пшеницы, который уже не поправится, и потоп-тали сенные покосы, где и лагерем ныне остановились».

Астраханский губернатор генерал-майор Жилин сообщал 19 июня 1758 г. Фрауендорфу, что после учиненной расправы над жителями деревни Новые Чечни дома их и хлеба под-

вер гнуты сожжению.

Сохраняя наружную лояльность, отдельные чеченские вла­дельцы и старшины Алдынской, Атагинской и других селений оказывали содействие царским властям во время данной экспедиции в Чечню. Поэтому вполне понятно, что в Коллегии Иностранных дел и Военной коллегии с пониманием от­неслись к Алдинским владельцам Альбеку и Алисултану Каз — булатовым во время экспедиции в Чечню в 1758 г. «Его, гене — рал-майора Фрауендорфа, попечению предоставить надобно, — писали в Коллегии, — и сбережение жилищ чеченских вла­дельцев (с. Аллы и Атаги — Ш. А.), ибо они по непременной их верности всемерно то заслужили, чтоб при разорении прот-чих чеченцев оному подвержены не были».95

В военной экспедиции против Чечни участвовали также гребенские казаки в количестве 200 человек. Об этом указывал в донесении Кизлярскому коменданту гребенскои атаман Иван Иванович 8 июня 1758 г.96 В целом, экспедиционные войска Фрауендорфа находились в боевых действиях против восставших горцев до конца мая 1758 года. Между горцами и царскими войсками не произошло более никаких столкнове­ний. 2 июня 1758 г. войска вернулись обратно в Кизляр. В своем донесении на имя высочайшего государя в Петербург генерал Фрауендорф не без сожаления признавал, что вос­ставшие горцы «в покорение не пришли».97

Говоря о причинах неудачи движения горцев 1757-1758 гг. в Чечне, исследователь Я. 3. Ахмадов указывает, что у вос­ставших отсутствовала четкая программа действий, не было признанного и авторитетного руководителя движения, а также «достаточных сил», чтобы вести военные действия против российской регулярной армии. Кроме того, отрицательно ска­залось на движении то, что «сословные верхи даже в период апогеи движения удерживали влиятельные позиции в поли­тической жизни Чечни».98

В 1760 году произшло также очередное выступление тру­довых чеченцев против кабардинского владельца Девлет-Ги — рея Черкасского, приведшее к изгнанию его вместе с подвла­стными горцами на равнинные земли ближе к царским властям под их защиту. После Девлет-Гирея восставшими чеченцами были изгнаны и другие припшые иноплеменные владельцы. Владелец Хасбулат из с. Атаги был убит восставшими. «Хотя затем остальные владельцы, кроме Девлет-Гирея, — сообщает дореволюционный исследователь, и были водворены русскими вновь на прежние места, однако, в 1783 г. возмущение (востаннє чеченцев — Ш. А.) повторилось и владельцы на этот

раз окончательно были изгнаны».

В семидесятые годы XVIII в. чеченцы не раз доказывали своим владельцам нежелание терпеть феодальный гнет. В 1770 году генерал-майор Де-Мед ем, назначенный в 1769 году Ко­мандующим войсками на Кавказской Линии и одновременно являвшийся инспектором, дважды ходил наказывать восстав­ших чеченцев, которые «никак своего буйства не оставляли».

О походе генерала Де-Медема против восставших в Чечню в 1770 году известный кавказовед П. Г. Бутков писал: «Сей первый поход чеченцев, в коем употребленная умеренность не могла их привести к раскаянию, но поощряла только к вящим преступлениям, и они от буйства своего не остали».102

В 1773 г. восставшими чеченцами был убит князь Дев лет — гирей Черкасский, еще в 1760 г. бежавший в результате воз­мущения подвластных горцев на равнинные земли к р. Терек под защиту царских властей.

Спустя несколько лет в Чечню было направлено еще не­сколько военных экспедиций генерала Де-Медема, которыми также были разорены многие равнинные аулы. Поход генерала Де-Медема, — писал Ф. Серов, — помнила вся Чечня. Не успели застроиться разрушенные аулы, не затихла горечь утраты по жертвам, по боли, причиненных царскими войсками. Чечня находилась под страшным впечатлением погрома, страха и ужаса, который был причинен завоевателями.!

В 1774 году чеченцы вновь восстали против своих феода­лов, и генерал-поручик Якоби, назначенный в это время ин­спектором Кавказской линии, жестоко подавил восстание горцев. Ю5 То же самое повторилось и в 1783 году при Коман­дующем войсками на Кавказе генерал-поручике П. С. Потем­кине, когда он двинул войска для усмирения чеченцев, вос­ставших против своих владельцев, б Так, для расправы над восставшими чеченцами и ингушами были посланы в 1783 г. различные военные отряды. Против сел. Атаги выступил полковник Кек, имея в своем распоряжении три батальона пехоты: 12 орудий, 2 эскадрона легионеров и 1150 линейных казаков. В Ингушетию был направлен майор Рик с батальоном пехоты, эскадроном драгун и сотней казаков. 3 марта полковник Кек со своим отрядом выступил против Атаги из станицы Наура. 4 марта он дошел до р. Сунжи, проделав расстояние в 50 верст. Перейдя через Сунжу Кек поставил у переправы две гренадерские роты, 100 егерей, 2 эскадрона драгун, 2 полка казаков и 2 пушки, которые были направлены сюда по личному указанию генерала П. С. Потемкина. В Ханкальском ущелье оставил Кек батальон с 3-мя пушками, а сам двинулся на Атаги. При подходе к селу отряд цар­

ских войск встретил сильное сопротивление восставших ата — гинцев и присоединившихся к ним алдинцев (с. Алды распо­ложено от ст. Атаги в 20 верстах). До подхода царских войск жители близлежащих сел покинули свои места. Полковник Кек сжег и полностью разрушил с. Атаги, а затем стал пре­следовать восставших. Горцы, видя объятые пожаром свои села решили отрезать обратный путь Кеку. Устремившись к Ханкальскому ущелью, где оставлен был царский батальон, восставшие обрушились на него со всех сторон^ рассчитывая тем самым прервать связь батальона с Кеком. У Ханкальс — кого ущелья произошло большое сражение между войсками Кека и восставшими, длившееся более 3-х часов. Горцы по­терпели поражение и понесли при этом, как сообщают царские источники, большие потери: было много убитых и раненных и два человека взяты в плен.108 Относительно потерь со стороны отряда полковника Кека царские источники ничего не сообщают.

В конце сентября 1783 г. генерал-поручик П. С. Потемкин снарядил в Чечню еще нескольких карательных экспедиций для «наказания» тех же восставших атагинцев, а также жите­лей близлежащих плоскостных сел, которые упорно не желали покориться царским властям и дать им аманатов (заложников). Так, генералу Самойлову И. В., находившемуся со своим отрядом в Малой Кабарде, приказано было выступить против восставших горцев с. Атаги через жилища карабулаков (чеченцев).109 Сам же генерал-получик П. С. Потемкин в это время со своим вооруженным отрядом выступил из Наура к Ханкальскому ущелью. В задачу П. С. Потемкина входило: отвлекая наступательным маневром восставших местных жи­телей, дать возможность и время отряду Самойлова незаме­ченным проникнуть в селение Атаги и сжечь его.

3 октября генерал П. С. Потемкин перешел р. Сунжу и ос­тановился у Ханкальского ущелья, ожидая подхода отряда Самойлова. Однако отряд Самойлова при приближении к го­рам был встречен отчаянным сопротивлением жителей с. Гехи. Вскоре Самойлов овладел с. Гехи и сжег его. 5 октября отряд генерала Самойлова подошел к с. Атаги. П. С. Потемкин в это время продолжал отвлекать восставших чеченцев в ущелье

Хан-Кала. Когда отряд Самойлова подошел к Атаги, генерал П. С. Потемкин решил атаковать горцев в самом ущелье Хан — Кала. 6 октября были введены в ущелье 2 батальона пехоты под командованием полковника Пиери. Сражение длилось 12 часов. Вскоре восставшие горцы отступили от ущелья. Отме­тим, что накануне сражения царскими войсками был вырублен в Хан-Кальском ущелье весь лес с тем, чтобы войска могли свободно передвигаться и вести боевые действия.110 После этого сражения генерал П. С. Потемкин посылает в ущелье для соединения с отрядом Самойлова еще 4 гренедерские роты и 300 казаков. Горцы, свободно пропустив вперед царские войска, внезапно напали с гор на отряд П. С. Потемкина, но были отбиты. Восставшие горцы всячески старались воспре­пятствовать соединению отряда П. С. Потемкина с Самойло­вым, но попытки был безуспешны. Самойлов полностью сжег селение Атаги (еще раньше в марте 1783 г. ее сжег полковник Кек) и, отбиваясь от наседавших горцев, пошел к Хан-Кале для соединения с П. С. Потемкиным. Согласно официальным источникам, восставшие понесли ощутимые потери, было много убитых. Со стороны царских войск было убито 18 и ранено 49 солдат.111

Военные действия царских генералов против восставших принимают еще более зловещий характер после начала ши­рокого антифеодального и антиколониального движения гор­цев Чечни и Северного Кавказа под предводительством шейха Мансура в 1785-1791 гг.112

О действиях одного из многочисленных военных отрядов в Чечне против восставших свидетельствуют выдержки из до­несений генерал-поручика П. С. Потемкина на имя князя Г. А. Потемкина от 29 января 1787 г., которые сообщают о жестоком обращении царских офицеров с восставшими гор­цами правобережной части Терека, в частности, с качкалы — ковскими чеченцами: «Жители, оставя свои дома, — говорится в донесении — выбрались с женами, детьми и имуществом в леса и за ними лежащие ущелья, и для того не почел я полезным разорить пустые дома, а хотел притеснить их самой стужею и отнятием у них снедения» (припасов — Ш. А.). На следующий день, 17 января 1787 г., войсками под командованием

полковника Савельева было отбито у тех же качкалыковских чеченцев около двух тысяч баранов. Жители же увидя отни­маемый у них скот и сено, выскочили из лесов и стали сопро­тивляться. В происшедшем между войсками и качкалыковца-ми кровополитии было убито до двадцати качкалыковцев, в числе которых был и их предводитель Ибба — мулла.113 19 января 1787 года полковник Ребиндер с гренадерским батальоном, имея в команде подполковников Кривцова и Рика, совершил новый военный поход против восставших качкалыковских, кумыкских, аксаевских, андреевских, черкеевских народов, живших также на правой стороне реки Терека. В этом сражении было убито около 80 человек и взято в плен 4 человека горца, захвачено в качестве добычи 800 баранов и 30 голов крупного рогатого скота, которые тут же были розданы войскам и т. д.114

Таким образом, мы сделали попытку рассмотреть выступ­ления крестьянских масс на территории Чечни и Ингушетии до начала широкого антифеодального и антиколониального выступления горцев Северного Кавказа под предводительством Ушурмы (шейха Мансура) в 1785-1792 гг.) При этом нас в равной мере интересовала и антифеодальная и антико­лониальная направленность этих выступлений. Имеющиеся в нашем распоряжении источники, к сожалению, не позволяют достаточно глубоко изучить отдельные стороны антифео­дальных выступлений горцев.

Несмотря на то, что восставшие на определенном этапе дви­жения одерживали временный успех, в конечном счете их дей­ствия были обречены на поражение. Так случалось на протя­жении всех классовых столкновений в XVHI веке. «Единствен­ная слабость Чечни в тот период, — указывает Ф. Серов, — со­стояла в неорганизованности, отсутствии скрепляющего, по­буждающего начала».115

В выступлениях горцев XVIII в не прослеживаются рели­гиозные лозунги, хотя многие горские народы были уже му — сульманизированы, а сам предводитель горцев 1708 г. Мурат Кучуков, как о том повествует документ, назывался даже му­сульманским святым.

Отдельные вооруженные выступления крестьян-горцев не

превращались во всеобщее антифеодальное восстание. Это объясняется, по-видимому, тем, что феодальному гнету были подвержены не все вайнахские общества, а часть их. Некото­рые общества сохраняли свою былую вольность и не испыты­вали феодального гнета, хотя имущественная и социальная дифференциация задела и их.116

При изучении причин поражения восстаний, необходимо считаться всегда с тем, что восставшим горцам противостояла одна из самых могущественных в то время держава. Матери­альные, технические и людские ресурсы России нельзя даже сравнить с горскими. Самодержавие располагало мощным государственным аппаратом, громадными людскими ресурса­ми, военначальниками, имевшими за плечами большой опыт ведения войн и подавления народных восстаний. С чисто во­енной точки зрения слабо вооруженным горским партизанам и ополченцам противостояли хорошо вооруженные регулярные войска с артиллерией.

В XVIII веке Чечня и Ингушетия (горная и равнинная) были политически раздроблены и не представляли (да и не* могли в то время представлять) единого целого, а были конгломератом, слабо связанных между собой мелких феодализирующих-ся обществ, находившихся между собою во враждебных отно­шениях. Отсутствие политического единства в Чечне и Ингу­шетии не только мешало сплочению горцев и координации их усилий во время восстаний, но давало возможность царским властям, используя в своих интересах вражду и родовую рознь различных племенных ваинахских обществ, направлять отдельных владельцев и старшин с их подвластными против восставших. В XVIII веке восставшие горцы в силу опреде­ленных условий развития не могли еще выдвинуть четкой по­литической программы; их требования не были достаточно ясными для всех горцев.

Несмотря на все это, выступления горцев имели большое значение, В результате борьбы горцев был нанесен удар мест­ным горским феодалам; быстрее пошла консолидация ваинах­ских обществ; укрепились традиции военной дружбы народов Северного Кавказа. В результате опыта, накопленного горцами в совместной борьбе в Чечне и Ингушетии, заметно возросло их активное стремление к сближению с народами Северного Кавказа и Россией. Это способствовало более ин­тенсивному развитию производительных сил и прогрессу всего социально-экономического уклада жизни горцев.