В рассматриваемое время во главе различных вайнахских вольных обществ стоял верховный орган «Мехк-кхел»1 (дословно переводится «Совет страны», или «Суд Страны»), «Мехк-кхел» собирался регулярно, как правило, для обсуждения общенародных вопросов и разбора частных споров (чаще всего два раза в год) в условленном месте. В экстренных случаях созывалось внеочередное собрание «Мехк-кхела». В промежутках между собраниями «Мехк — кхела» полномочия его выполняли старейшины (къаной) во главе с председателем — руководителем тамада (баьчча). Как правило, «Мехк-кхел» представляли самые авторитетные местные старейшины (къаной), духовные лидеры и представители богатой части вайнахского общества.
«Мехк-кхел» вайнахов обладал также, кроме всего прочего, и исполнительной властью. Решение его было для всех обязательным. В случае неповиновения граждан в выполнении постановления «Мехк-кхела» лица сурово наказывались и сжигались целые села. Об этом свидетельствуют письменные источники.2
Какая же существовала точка зрения относительно «Мехк — кхела» вайнахов в дореволюционной русской историографии? Отдельные сведения о «Мехк-кхеле» приводятся в трудах исследователей XVIII-XIX вв. Вахушти Багратиони, И. Гюль — денштедта, С. Броневского, И. Попова, Г. Вертепова, П. Головинского, Н. Семенова, Н. Яковлева и др. О функционировании среди ингушей в XVIII веке верховной организации «Мехк-кхел» известный грузинский исследователь географ Вахушти Багратиони замечает, что «…не знают они (ингуши) смертоубийства и мести за кровь; но если случится (убийство), то мирятся через Совет своих старейшин».3 Используя сведения своего предшественника академика И. А. Гюльденштед-та, побывавшего в 70-х годах XVIII века во главе научной экспедиции в нашем крае, исследователь С. Броневский сообщает довольно интересные сведения о местных провинциальных кхелах (судах). «…Вероятно, что… округов или волостей должно быть гораздо более в Кистинских землях, — указывает автор, — ибо каждое колено здесь разделяется на малые общества или союзы, заключающие в себе несколько деревень, из которых одна признается главою союза или сборным ме — том, и, обыкновенно, все общество называется по имени главной деревни»4, — указывает С. Броневский.
По дошедшим до нас преданиям, — говорит И. М. Саидов, — древнейшими ваинахскими центрами сбора старейшин и «Мехк-кхела» служили: район р. Чанты-Аргуна (Щой пхеда), Майсты, гора Мизир-корта, Жеми-барз (у сел. Чечен-аул), с. Кий, место для привязи коней (Г овраш тосу басо) около г. Г розного, сел. Нашаха, курган Кхеташ-корта5 и т. д.
Селение Майсты, что расположено в ущелье Армхи (западная часть Чечни и Ингушетии), также являлось местом разбора спорных вопросов, принятия важных решений, вынесения окончательных приговоров и т. д. Одно из преданий, записанное дореволюционным исследователем Н. С. Иваненковым в восточной части Чечни, рассказывает о том, как один пастух с согласия другого пастуха решил отдохнуть и заснул на земле. Когда второй пастух стал будить первого и, шутя, ударил палкой о землю возле головы спящего, то последний, которого палка даже не коснулась, умер. Как не разбирали это дело старейшины местного кхела, порешить спор не могли. Когда жалобщики дошли до Майсты, то местные старейшины проделали следующий опыт: поставили чашу с цельным молоком на то место, где лежала голова умершего и предложили обвиняемому повторить удар палкой о землю. От удара молоко в чаше расплескалось. Старейшины кхела решили, что пастух виновен в убийстве и потребовали взыскать с него штраф в размере половины полной крови.6
Большое внимание уделил исследователь И. Попов изучению верховного органа вайнахов — «Мехк-кхела», который собирался на горе Кхеташ-Корта. Автор считал, что «Мехк — кхел» должен и может способствовать сплочению различных племен, объединению горских обществ и процессу формирования чеченской народности. Вот что сообщает И. Попов о деятельности «Мехк-кхела» на горе Кхеташ-Корт: «Живя до того без прав на собственность, не имея гражданских положений, обеспечивающих права на имущество, и даже на жизнь каждого, здесь они в первый раз условились сообща создать адат — обычай. Первая встреча народа на горе Кхеташ-Корт не была последней: сюда собирались для изменения адата, если он был неприменим к условиям общественной жизни, развивавшейся все больше и больше… В тех же спорных случаях, на которые обычая не существовало, ичкеринцы-старики отправляли спорщиков в Нашахе, откуда они всегда возвращались удовлетворенными. Самый чистый обычай, по мнению чеченцев и ичкеринцев, существовал в Нашахе, куда так еще недавно отправлялся обиженный для проверки приговора по делу… Ичкерийский язык, хотя относительно древний, но возник путем указанных мною обстоятельств, по всем вероятиям, еще в Нашахе».7
Судя по сведениям, приведенным И. Поповым, во-первых, между «Мехк-кхел» у горы Кхеташ-Корта и сел. Нашаха существовала определенная преемственность,8 во-вторых, здесь сообща вырабатывались новые обычаи-адаты и вносились изменения в уже существующие а даты в соответствии со складывающейся новой общественно-политической обстановкой и экономическими условиями жизни общества.
Известный дореволюционный чеченский этнограф У. Лаудаев сообщает, что вайнахские старейшины устанавливали в «Мехк-кхеле» порядок землевладения и землепользования9, решали вопросы внутренней и внешней торговли (установление единиц измерения, цен на скот и проч.),10 принимали соответствующие меры для обороны крепости, строили боевые башни, создавали сторожевые или пограничные поселения, разбирали вопросы войны и мира, собирали материальные средства и определяли всевозможные обложения и повинности для общественных нужд.11 Если бывали случаи, когда некоторые сельские или территориальные общины не выполняли решения «Мехк-кхела», то их могли полностью уничтожить. Народные изречения о власти и авторитете органа «Мехк-кхел» гласит следующее: «Махко динарг диена», махкана динарг диена дац» (То, что сделано страной, осталось; а то, что сделано против страны, не оставлено).12
Как видим, Мехк-кхел являлся важнейшим институтом, каждый самым серьезнейшим образом регулировал внутреннюю и даже внешнюю жизнь вайнахов.
Отмечая огромную роль и непререкаемый авторитет старейшин в общественном быту и на сходах вайнахов, дореволюционный исследователь Н. Семенов сообщает следующее: «Все вопросы, выходящие из круга частных интересов, затрагивающие жизнь целого аула, общества или всего племени, разрешаются всегда на сходках старших (отцов) и решение сходок признается обязательным для всех членов той или иной общественной группы, а если они приняты по вопросам, касающимся всего народа, то для всех истинных членов его… Везде общество, народ в лице главарей его (не тех, которых мы выдвинули из народа, а тех, которых народ сам считает таковыми), а отдельная личность идет за главарями в силу глубоко укоренившейся в ней общественной дисциплины».13
Довольно ценные сведения о вайнахском «Мехк-кхеле», функционировавшем на горе Муйти-Корт, собрал исследователь М. А. Иванов, обследовавший в свое время верховья р. Фортанги (Мартанга). Он указывает, что гора Муйти-Корт, на которой когда-то собирался Мехк-кхел, в прошлом выполняла большую роль. «Для решения всяких спорных дел и установления условий, — писал М. А. Иванов, — собирались в то время наши почетные старики — представители племен чеченцев, ингушей, карабулаков, мелхастинцев и даже отдельные тушины и хевсуры на граничной горе (Муйти-Корт). Со сторо
ны Аккинского общества на склоне этой горы есть большой проский камень, который служил как бы трибуной для председателя таких совещаний, а имя его было Муйты. Предлогом занятий совещаний бывало установление цены на выкуп пленных, а также цены на скот и т. п.»14 Известно также, что всех членов собрания «Мехк-кхела» на этой горе заранее предупреждали обо всем. Муйти-Корт назывался по имени первого председателя (руководителя) здешнего «Мехк — кхела». Как видно из сообщений М. А. Иванова, председатель «Мехк-кхела» имел всегда решающий голос.
Современный исследователь этого старейшего вайнахского законодательного органа И. М. Саидов считает, что к сведениям о «Мехк-кхеле», сообщаемым дореволюционными авторами, следует отнести еще более ранние сведения или предания, существовавшие до усиления вайнахского «Мехк — кхела», в частности, цены на выкуп пленных людей.15 Об этом же свидетельствуют вышеотмеченные сведения исследователя И. Попова.
Сведения о вайнахском Мехк-кхеле М. А. Иванова совершенно не датируются. Да это и трудно восстановить на сегодняшний день. Одно ясно, что сообщаемый М. А. Ивановым порядок рассмотрения дел в Мехк-кхеле не соответствовал требованиям ислама (шариата). Поэтому можно смело утверждать, что сведения автора М. А. Иванова о Мехк-кхеле относятся к домусульманскому периоду в Чечне и Ингушетии. «Мехк-кхел» М. А. Иванова находился, как он сообщает, в горах, не связывая его с плоскостью. Между тем, жители ущелья Фортанги являлись арштхойской территориальной общиной. Они же «карабулаки» — жители плоскости.
В рассматриваемое время в Ассинском ущелье также был широко известен Совет старейшин. Если центр Совета старейшин в сел. Нашаха дал само название чеченцев «нохчий», сел. Кий-кисты, а Онгушта — ингуши, то, по-видимому, с ассинс-ким или кекяллинским обществом следует связывать самоназвание ингушей — гіалгіай (калкай или галгай). Именно на этом месте находится храм Тхаба-Ерды. Надо пологать, что такое сооружение могло быть воздвигнуто исключительно на важном и нужном месте. 16
У храма Тхаба-Ерды собирались на Совет старейшин представители многочисленных территориальных общин. Именно на этом месте собирались «в далеком прошлом» жители ке-кяллинского и других общин для избрания князя.17 Этот замечательный памятник старины дожил до наших дней, являясь живым свидетельством описываемого исследователем места сбора старейшин вайнахов.
Кроме того, Совет старейшин при Тхаба-Ерды не оставался, естественно, в качестве постоянного центра для более или менее значительного количества вайнахских обществ из-за отдаленного от равнины географического положения. Вайна-хи, как известно, исстари пользовались и жили на равнинных землях.18 Хотя иноплеменные народы временами оседали на землях вайнахов, однако со временем им приходилось оставлять чужие земли…19 Как только вайнахи освобождали равнинные земли, сразу же туда перебирался и Совет старейшин (Мехк-кхел).
Следует отметить также, что, если по своей форме органы законодательной и исполнительной власти вайнахского общества действовали под прежним племенным названием, то по своей социальной направленности они являлись орудием классового господства и защищали интересы крупных землевладельцев и скотоводов, духовенства, пополнявших постепенно ряды феодалов.
С конца XVIII века и, в частности, в пору выступления шейха Мансура в 1785-1791 гг., распространения и утверждения на всей территории, Чечни (как в горах, так и на равнине) монотеистической религии ислам происходят серьезные трансформационные процессы в деятельности «Мехк-кхела» (Совета страны) в новых условиях. Известно, что до установления ислама в Чечне и Ингушетии «Мехк — кхел» представляла местная знать. Лай, ясыри и бедные крестьяне (зависимое сословие) в «Мехк-кхел», как правило, не избирались. По мере усиления ислама, в частности, в восточных районах Чечни и Ингушетии, представители местной знати стали постепенно вытесняться мусульманскими богословами (алимами-учены-ми). Здесь они, по утверждению исследователя И. М. Саидова, с XVIII века господствовали в «Мехк-кхеле» безраздельно. Безусловно, ученые-алимы» (теологи) были более образован-
нее, нежели жрецы и старейшины сел и деревень, которые
полностью опирались на неписанные законы горцев-адаты.20 Отныне все спорные дела и вопросы разбирались в «Мехк-кхеле» по шариату, судили конкретно одного преступника, многочисленный штат присяжных заменяли конкретными сви
детелями.21 Все это не вызывало сопротивления со стороны горцев.
Известно также, что на основе шариата дела в «Мехк-кхеле» разбирались более оперативнее, чем старейшинами, оперировавшими адатами. Это обстоятельство способствовало тому,
что со временем мусульманское духовенство заняло в «Мехк — кхеле» главенствующее положение. Кроме того, в XVII-XVIII вв. для избрания того или иного члена в «Мехк-кхел» большое значение имело: знание им национальных обычаев, шариата, способности человека, его богатство, происхождение, авторитет в фамилии и обществе, а также не молодой возраст, который подчеркивал о степенности того или иного лица. Безусловно, традиционным требованием для тех, кто должен был входить в «Мехк-кхел», являлось умение красиво и логично говорить, дельно и убедительно, т. е. аргументированно доказывать. Но самое
главное требование «Мехк-кхела» заключалось в одном — говорить
22
только правду.
