ПРАЗДНИЧНАЯ КУЛЬТУРА

§ 1. Религиозные и традиционные праздники

Праздник как продуктивная форма коллективной памяти в силу сво­ей мифологизированности сосредотачивает в себе первоосновы соот­ветствующей культурной традиции. Сквозь историческую изменчивость форм праздничности просвечивают “вечные” смыслы праздника, его древняя основа. Архаичные формы отличаются высокой степенью пла­стичности и способностью вбирать в себя элементы новой нарождаю­щейся культуры. Внутренняя энергия и мощное продуцирующее начало праздничных традиций обусловлены, как считал М. Бахтин, “их косми­ческим универсализмом, их всенародностью, их связью со временем и с будущим…”823. Городской праздник был открытой системой, в кото­рой взаимодействовали носители различных культур. В нем сфокусиро­вано множество обычаев, ритуалов, символов, поверий, развлечений. Этот комплекс является неотъемлемой частью культурного фонда лю­бого этноса.

Праздничная жизнь полиэтничного Владикавказа отличалась нео­бычайным разнообразием. Каждая этническая группа, религиозная об­щина, профессиональное сообщество имели свою специфичную празд­ничную культуру. Но перемещение осетинских, армянских, греческих, грузинских, русских и других народных праздников в новую городскую среду, и к тому же иноэтничную, не могло оставить их неизменными. В городском пространстве подвергаются разрушению отдельные элемен­ты обрядности, строгость регламентации, уходят из памяти многие ис­конные мотивировки праздничных действий, меняется состав участни­ков. Зрелищно-развлекательные элементы традиционных праздников приближаются по форме к городским народным гуляньям, где сталки­ваются представители разных сословий, национальностей, окрестных селений. В этой историко-культурной ситуации особую значимость об­ретает коммуникационная функция культуры. Ю. М. Лотман подчерки­вал, что “культура, прежде всего, понятие коллективное”824, нечто об­щее для людей, объединенных временем и пространством, в данном случае городским. Праздник следует рассматривать и как форму обще­ния между людьми. В праздничной структуре принято выделять торже — ственно-официальный, массово-развлекательный и домашне-бытовой компоненты. Абсолютного разъединения официальных и неофициаль­ных форм праздничности не знала ни одна историческая эпоха, но соот­несенность их находится в зависимости от реальной динамики этно­культурного развития.

Праздничный календарь горожан начинался с Рождественских тор­жеств.

Впервые праздник Рождества Христова был отмечен в Риме 25 де­кабря 336 года. В этот день язычники чествовали непобедимого бога Солнца, “победу света над тьмой”. Христиане Рима противопоставили этому языческому празднику Рождество. Вскоре все христианские цер­кви стали отмечать этот праздник 25 декабря, а Крещение — 6 января. Только армяно-григорианская церковь сохранила традицию празднова­ния Рождества и Крещения в один день, 6 января. Это был единый праз­дник Богоявления, бытовавший с конца III века. Его называли также праздником лампад, так как во время богослужения верующие должны были держать в руках светильники. В России аграрно-языческое празд — ненство очень рано истощило свои силы в борьбе с таким сильным про­тивником как русская православная церковь, но многие его элементы оказались вплетенными в христианскую культуру. Рождество было при­урочено к славянским зимним святкам, которые отмечались в после­дние дни декабря и начале января. Это был период завершения сельско­хозяйственных работ. В праздничной композиции сохранялись некото­рые языческие обряды, одним из которых была тщательная уборка до­мов и хозяйственных построек с мытьем скота и всей домашней утвари. Люди верили в чудодейственную силу воды, в ее способность охранять человека, его дом, землю от злых духов, нечистой силы. Другим язы­ческим обрядом было ряжение, имевшее целью изменение внешности до неузнаваемости для злых сил. Чаще всего пользовались звериными масками. В древнюю святочную праздничность входили такие формы как колядование, гадания, различные увеселения и подвижные игры, в том числе катание на санях со снежных гор и т. д.

Во второй половине XIX — начале XX века во Владикавказской праз­дничной культуре сохранялись некоторые святочные обряды. По свиде­тельству очевидцев, в святочные вечера по городским бульварам разгу­ливали целые толпы ряженых, по улицам устраивались катания на са­нях. В 1889 году в городе был устроен в честь праздника “санный путь”. В программу зимнего народного гулянья впервые были включены снеж­ные “горы” и катки для “публики, любящей справлять праздник во всю ширь натуры”825.

Против традиционных святочных обрядов выступали представите­ли местной городской интеллигенции. “Жизнь ушла вперед, — считали они, — простота и непосредственность наших бабушек и дедушек очис­тили место рассудку, который начал руководить чувствами… Святоч­ные развлечения, чтобы удовлетворить нового человека, должны были приобрести новое свойство — пищу для ума, и мы пустили в ход новые забавы; маскарад, елку, фанты. Интрига маскарадов, задачи фантов, су — вениры-елки открыли простор для остроумия и изобретательности. Эти развлечения тем интереснее и привлекательнее, чем тоньше в них рабо­та ума. …Идти назад мы не можем и не должны. Завоевания прогресса слишком дороги, чтобы отказываться от них. Наша обязанность — очис­тить путь прогресса от той грязи, которая всегда тянется в хвосте хоро­шей идеи и в которой тонут люди, не попавшие в первые ряды прогрес­сивного человечества”. Вместо ряжения в качестве святочного развле­чения местные интеллигенты предлагали устраивать для простых горо­жан бесплатные мероприятия с литературными чтениями и “туманны­ми картинами”. Уже в начале 1870-х годов на святки в полковой штабе — квартире солдатский любительский театр ставил пьесы, устраивались танцевальные вечера826.

Городские христианские церкви тщательно готовились к Рож­деству. Прихожан призывали к соблюдению рождественского по­ста. Его называли также Филипповским, по имени святого апосто­ла Филиппа. Кроме пищевых запретов и предписаний, прихожане не должны были совершать в это время бракосочетания, участво­вать в увеселительных мероприятиях. Главной цели поста — духов­но-нравственного очищения — прихожане достигали посещением церкви в течение сорока дней и принесением исповедей. Во время предрождественских богослужений проводились евангельские чте­ния. В Сочельник, канун Рождества, в торжественных службах боль­шое место отводилось упоминаниям о пророчествах, имевших мес­то задолго до рождения Иисуса. В этот день церковь требовала стро­гого воздержания в еде. В первый день Рождества богослужение начиналось с чтения псалмов, с “покаянной” службы. Отличитель­ной чертой городского праздника было активное участие в нем ме­стной администрации и военного начальства. На торжественных бо­гослужениях во Владикавказском соборе и некоторых других церк­вях присутствовали высшие представители военных и гражданских властей. Завершалась церемония парадом войск. Со временем во­инский парад становился неотъемлемой частью городских празд­ников. Это было одно из самых любимых и популярных развлече­ний не только простого народа, но и “высшего” общества. Воинс­кий парад — явление, характерное для многих российских городов. Исследователи объясняют его бытование высокой оценкой обще­ственным мнением воинской службы, военными успехами русской армии в ряде войн, красочностью воинских церемоний827.

После торжественных богослужений праздничные действия пере­мещались в домашне-бытовую сферу. Именно здесь сохранялись наци­ональные варианты обрядовой жизни. У осетин одним из основных рож­дественских ритуалов было разжигание костров. На Осетинской и Вла­димирской слободках устраивали костры прямо перед домами. Счита­лось, что огонь способен предохранить человека от злых сил. Есть и другие объяснения этого обычая. По одной версии, во время рождения Христа было холодно, а костер разожгли, чтобы согреть новорожденно­го; по другой — костер следует рассматривать как выражение радости по поводу благой вести — Рождества Христова828. В праздничную ночь го­товилось угощение для домочадцев и гостей. Считалось, что изобилие на столе является залогом сытной жизни в будущем. Осетины готовили ритуальные пироги с обильной начинкой, варили пиво, резали скот, чаще всего, баранов. Проживающие в городе немцы праздновали Рождество три дня, но не признавали святок, ряженых. В первый день праздника они не принимали пищу до темноты или ели только рыбу. К вечеру они шли. в церковь на торжественное богослужение. Был распространен обы­чай рождественского дарообмена. Традиционными подарками для муж­чин считались кисеты и трубки, для женщин — ткань на блузу или пла­тье, платок. Городские магазины меняли эту традицию, предлагая массу привлекательных подарочных вариантов. Особое внимание уделялось ритуальному обеду. Наряду с престижным блюдом — жареным гусем, начиненным кашей и клецками, обед включал ветчину, квашеную капу­сту, сладкие блюда829. У греков Рождество Христово длилось до 5 янва­ря, т. е. до другого праздника — Крещения. Бытовали вечеринки, игрища, “ряжения”, гадания, колядование с пожеланиями богатства, урожая, пло­дородия скота, благополучия хозяевам дома830.

Этнические группы приобщались к городским формам культуры. Владикавказское грузинское общество устраивало традиционные гру­зинские вечера с танцами и пением, собранные средства использова­лись для нужд этого общества, для грузинской бесплатной школы831. Осе­тинская молодежь, желая оказать “Обществу распространения образо­вания и технических знаний среди горцев” посильную помощь, устраи­вала комические представления в домах своих соотечественников. Это был вариант традиционного осетинского колядования с исполнением песни “Хадзаронта”, содержащей поздравления и пожелания благопо­лучия хозяевам дома. Праздничная атмосфера в городе хорошо переда­на в одной из корреспонденций “Терских ведомостей”: “Святочные праз­дники в нынешнем сезоне во Владикавказе прошли весело и оживлен­но. Об этом можно судить уже потому, что общественных развлечений разного рода было великое множество. Не говоря о ежедневных спек­таклях в городском театре и цирке Фюрера, в котором представления давались иногда по два раза в день, публику развлекала почти беспре­рывная вереница увеселительных вечеров, балов-маскарадов в наших клубах… Они были многолюдны, оживленные танцы продолжались “чуть не целые ночи”. Было много вечеров с танцами в частных домах”832. В 1897 году группа городской интеллигенции решила устроить на Рож­дество общедоступные развлечения для народа. Антрепренер городско­го театра К. К. Маврин выразил согласие не только уступить бесплатно театр, но и принять участие постановкой какой-нибудь пьесы, устрой­ством народных чтений со световыми картинами. Городской голова А. Ф. Фролов выступал в роли чтеца. Это развлечение было бесплатным833.

Рождественские праздники плавно переходили в Новогодние. Изве­стно, что Россия впервые отметила Новый год по европейскому кален­дарю 1 января 1700 года, а первая публичная елка (в отличие от дворцо­вых) была устроена в Петербурге только в 1852 году. Считается, что обычай наряжать елку был заимствован у лютеран, которые хранят ле­генду о том, что именно Мартин Лютер первым принес в свой дом елку в канун Рождества в 1513 году.

Традиция украшать елки широко распространилась к концу XIX века не только в российских городах, но и в деревенской среде. Елка была символом и Рождества, и Нового года834.

Во Владикавказе многие городские увеселительные мероприятия по­свящались сразу двум праздникам. Все учебные заведения устраивали для своих питомцев рождественские елки, литературные вечера с танца­ми, спектаклями, ученическими хорами. Народные гулянья часто вклю­чали маскарады с сюрпризами в виде бесплатных подарков каждому участнику лотереи-аллегри. В новогодние дни, в общественном собра­нии устраивались танцевальные вечера с ужином, в коммерческом пред­почитали костюмированные вечера, любительские спектакли. Городс­кой трек в праздничные дни был иллюминирован, молодежь каталась на катках при факельном освещении, по вечерам играл оркестр.

Городская интеллигенция заботилась о детях-сиротах и детях из не­имущих семей. В приюте устанавливали елки, демонстрировали “ту­манные картины”, готовили лакомства и подарки — сапоги, рубашки, ботинки, брюки и т. п.835. Большое оживление в новогодние праздники вносили городские магазины. Магазин Гейтена предлагал горожанам изящные картонажи, украшения для елки, хлопушки с сюрпризами, мас­ки, веера, домино, блестящие шары, звезды, фонари, елочные конфеты и пряники, бомбоньеры, парафиновые свечи, орехи с сюрпризами, стек­лянные фрукты, украшения из папье-маше. Магазин Белло реализовы­вал комнатный бенгальский огонь, елочные свечи, зажигательные нит­ки. Владикавказское общество потребителей к предстоящему праздни­ку выписывало из Варшавы украшения для елки. В городе были пиро­техники, принимавшие заказы на устройство фейерверков и воздушных шаров836.

Для некоторых горожан, особенно для чиновников, официальная часть праздника включала обязательные поздравления: визиты к лицам, стоящим выше по службе, торжественные официальные приемы у на­чальников и т. п. Во Владикавказе как и в других российских городах эта традиция к концу XIX века трансформировалась в благотворитель­ные акции. Лица, желавшие взамен праздничных визитов в честь Рож­дества Христова и Нового года оказать помощь бедным и сиротам, при­сылали свои и собранные ими пожертвования в редакцию “Терских ве­домостей” для занесения их в подписные листы. Такие листы выдавало Владикавказское благотворительное общество и другие организации, за­нимающиеся сбором пожертвований.

В праздничной культуре горожан была сильна этническая специфи­ка. Нехристианское население участвовало в праздничных общегородс­ких новогодних действиях, но в домашне-бытовой сфере сохраняло свои традиции. Мусульмане отмечали Новый год (Навруз) весной. Довольно своеобразными были новогодние дни у евреев. Они воспринимались как — время самоочищения, покаяния, молитв, размышление над своим отношением к Богу и людям. Евреи верили, что в Новый год (Рош-Га — шан) Бог судит человека и предопределяет его судьбу в наступающем году. Во время праздничной трапезы было принято подавать блюда, име­ющие символическое значение: мед и яблоки символизировали добро и сладкую жизнь, зерна граната — множество добрых дел. Подавая рыбью голову, евреи говорили: “Чтобы мы были головой, а не хвостом”837.

Следует отметить, что празднование Нового года 1 января не у всех этнических групп глубоко проникло в традиционную культуру.

После новогодних дней христианское население города начинало подготовку к следующему большому празднику — Крещению. Симво­лом этого праздника была вода. У первых христиан обряд опрыскива­ния совершался обыкновенной водой, но уже с IV века христианская церковь стала считать пригодной для этих целей лишь воду “священ­ной” реки Иордана, где был крещен Христос. Со временем в каждой местности появились свои “Иордани”. Для исполнения церковных ри­туалов использовалась вода, зачерпнутая в ночь перед праздником или освященная в церкви. 5 января, в канун праздника, соборным причтом совершалась вечерня, водоосвящение и всенощная. День начинался тор­жественной службой во всех православных приходских церквях, откуда крестные ходы стекались к собору. В этот день город просыпался от колокольного звона — призыва к молитве. Горожане спешили на литур­гию, после которой начиналось основное праздничное действо — крест­ный ход на “Иордан”. Соборное и городское духовенство, представите­ли и прихожане местных церквей стекались на набережную Терека для совершения водоосвящения. После молебствия происходило погруже­ние креста в воду, сопровождавшееся оружейными и орудийными зал­пами, салютами. К 11 часам улицы города наполнялись празднично оде­тыми людьми, которые с бутылочками, кружками, а некоторые и с голу­бями в руках направлялись к местному “Иордану”. В городе устраивал­ся крещенский парад. По пути крестного хода выстраивались войска от местного гарнизона. Корреспонденты “Терских ведомостей” отмечали многолюдность праздника. “Конным стражникам с трудом удается сдер­жать напор толпы, чтобы сохранить свободным проход для крестного хода… Тут кроме городских жителей много приезжих из окрестных селений и станиц. Казаки и казачки в разноцветных костюмах приехали посмотреть на “Иордан” и парад, пользуясь хорошей погодой. Их сани длинной вереницей растянулись вдоль Александровского проспекта у городского сада. По пути следования крестного хода стояли “шпалера­ми” войска местного гарнизона. Около 12 часов дня грянул салют из орудий. В воздухе замелькала целая стая голубей с разноцветными лен­тами на лапках. Вода была освящена и под звуки оркестра военной му­зыки началось обратное шествие крестного хода к собору”838. Во мно­гих городах бытовал крещенский обычай выпускать на волю специаль­но принесенных голубей. В некоторых российских губерниях существо­вало поверье, что “Иордан” и место вокруг него обладает чудесной си­лой. После водосвятия в прорубь втыкали палку, чтобы голуби плоди­лись839.

В 1894 году во Владикавказе был освящен новый Михайло-Архан­гельский Собор. Крещенская литургия проходила в этом новом городс­ком кафедральном соборе и отличалась особой торжественностью, ак­тивным участием представителей городских и военных властей. В со­бор прибыл начальник области и наказной атаман генерал-лейтенант С. В. Каханов, внесли знамена Терского казачьего войска, которые оста­вались там до конца богослужения. “Затем владыка Владимир с крест­ным ходом направился с крестом на голове на Терек, где была устроена покрытая парчой палатка. Процессия шествовала среди войска, постав­ленного шпалерами на всем протяжении от собора до Терека. Войска отдавали честь и хоры музыки играли “Коль славен”. При погружении креста артиллерия, расположенная на противоположном берегу реки, отдавала положенный салют, а войска — оружейные залпы. Затем про­цессия в том же порядке двинулась обратно в собор, где и было провоз­глашено многолетие Государю императору и Всему Царствующему дому”840. В сравнении с Рождеством и Новым годом праздник Креще­ния отличался более общественным характером, официальностью и тор­жественностью.

Многие горожане старались стать обладателями “святой” воды, веря в ее чудодейственную силу. Среди них находились и смельчаки, совер­шавшие ритуальное погружение в реку с целью избавления от различ­ных болезней. В 1894 году корреспондент “Терских ведомостей” сооб­щал, что после водоосвящения около двадцати человек, среди которых были и женщины, выкупались в Тереке несмотря на мороз, доходивший до 10 градусов841.

У осетин само название праздника “Доныскъ? ф?н” (дословно “бы­строе несение воды”)842 отражает смысловую нагрузку. Осетины счита­ли святой воду не из церкви, а зачерпнутую в реке рано утром в день праздника. При этом они произносили молитву водному источнику и его святым патронам и бросали в воду мелкие куски хлеба, сыра и т. п. Такой воде придавалось сакральное значение, она использовалась для очищения, гарантировала благополучие всей семьи.

У греков корни крещенских обрядов уходят также в область древ­них религий, но внешняя сторона праздника тесно связана с церковным ритуалом освящения воды и погружения в нее креста. Крещение длится у них четыре дня: 5 января считается кануном торжества, 6 января — Крещение (богоявление), 7 января — День св. Иоанна Крестителя (Пред­течи) и 8 января — “отдача праздника”. Местные греки примыкали после литургии к общему городскому крестному ходу.

“Крещенская обрядность владикавказских армян имела определен­ную специфику. 6 января они согласно древней традиции отмечали сра­зу два праздника — Рождество и Крещение (богоявление). Этот день на­зывался “Джерехнет”. Армяно-григорианский причт проводил свой кре­стный ход и имел свое место на Тереке, свой “Иордан”. Иногда армянс­кий крестный ход совершался после общегородского. С утра армяне собирались в своей церкви на торжественную службу. В полдень свя­щенник приступал к освящению воды, находившейся в большом сереб­ряном сосуде. Он вливал в нее небольшое количество специального цер­ковного масла “мерон”, привезенного из Эчмиадзина843. Затем в воду опускался серебряный крест, после чего вода считалась освященной, обладающей чудодейственной силой. Эту воду раздавали прихожанам вместе с освященным армянским лавашем “нышхарк”. Церемония со­провождалась молитвами. После крестного хода во дворе армянской цер­кви совершалось жертвоприношение “матах”. Как правило, резали быка, купленного на средства прихожан. Застолье заканчивалось песнями и танцами. К вечеру люди покидали церковь и расходились по домам, где им предстояло еще провести крещенский ужин, состоявший из риту­ального плова с изюмом, отварной рыбы и компота из фруктов. Джерех­нет был знаменателен и тем, что многие армяне старались приурочить к этому празднику крещение своих детей. После праздника наступал по­минальный день, армяне посещали кладбище.

Крещение сопровождалось щедрыми пожертвованиями со стороны отдельных граждан и благотворительных организаций. Для бедных жи­телей города устраивались бесплатные обеды. Во вдовий дом и тюрьму отправляли продукты питания и одежду. В убежище для бедных и сирот проводили детские праздники с елкой, различными лакомствами, игра­ми, песнями и танцами.

В праздничном январском календаре Владикавказа был еще один христианский праздник, отмечаемый только грузинским населением. Ежегодно 14 января грузинская церковь праздновала день святой Нины, просветительницы Грузии. Согласно поверью, в IV веке знатная каппа — докианка Нина, племянница Георгия Победоносца, исполняя повеление явившейся к ней в видении Божьей матери, прибыла в Грузию, где нача­ла проповедовать христианство. Нина — одна из самых почитаемых гру­зинских святых, а принадлежащий ей крест, сплетенный из двух виног­радных лоз — величайшая реликвия Сионского собора. У местных гру­зин долгое время не было своей церкви и праздник отмечался в старом городском соборе. Торжественную литургию в конце XIX века прово­дил преосвященный Владимир, епископ владикавказский, в сослуже — нии соборного духовенства. Литургия проходила на русском и грузинс­ком языках, пели два хора — русский и грузинский. В 1898 году у грузин появилась своя домовая церковь при училище “Общества распростра­нения грамотности среди грузин”. В день святой Нины здесь проходили литургии, церковное пение ученического хора, елки для детей. В празд­ничном комплексе появились и новые традиции: в 1903 году после тор­жественной службы была устроена демонстрация “волшебным фона­рем” картин из жизни святой Нины и из басен Крылова. Дети читали стихи на грузинском и русском языках, пел ученический хор, играл ор­кестр духовой музыки. Для почетных гостей был организован чайный стол и обед. Праздник закончился грузинскими и европейскими танца­ми844. Торжества в честь святой Нины были многолюдными, присутство­вали не только грузины, но и представители других этнических групп.

В конце января — начале февраля армянское население Владикавка­за отмечало передвижной (приходившийся на субботу) праздник св. Сер­гия — Сурв Саркис. За неделю до торжества начинался пост. Празднич­ные действия проходили в армяно-григорианской церкви. Саркис счи­тался одним из могущественных святых, люди обращали к нему свои молитвы, просили исцеления от недугов, избавления от несчастий. Праз­дник Сурв-Саркис был ярким явлением армянской культуры и довольно заметным явлением в жизни города. Горожане с почтением относились к святому Саркису, пересказывали красивую легенду о любви армянс­кого юноши Саркиса и греческой принцессы, которым пришлось бе­жать от преследований царя — отца девушки, о сказочном ветре, позво­лившем влюбленным скрыться от погони и вступить в брак. Среди мо­лодых горожан было немало перенявших у армянской молодежи обы­чай гадания — в праздничную ночь они ели соленые лепешки с иамере — ниєм вызвать жажду и ждали, что в сновидении им явится суженый или суженая со стаканом воды. Для некоторых горожан армянский празд­ник был и своего рода прогнозом погоды. Считалось, что в эти дни сле­дует ожидать сильного похолодания. Армяне щедро угощали соседей и знакомых ритуальным блюдом “пахныдз”, приготовленным из молотой пшеницы с медом, изюмом и миндалем845.

Последним крупным праздничным событием зимнего календаря была масленица — единственное дохристианское торжество, не приуроченное к христианскому праздничному циклу и не получившее религиозного ис­толкования. Церковь не праздновала масленицу, а в народной культуре это был самый веселый и шумный праздник. Как известно, весенний цикл обрядов у земледельческих народов начинался с приближением весны и полевых работ. В это время исполнялись ритуалы, символизировавшие изгнание зимы и встречу весны, пробуждение природы. “Уличность” и всенародность были отличительными особенностями масленицы. Основ­ными компонентами традиционного русского праздненства были соору­жение обрядового чучела, зажигание костров, проводы-похороны зимы, катание с ледяных гор, на лошадях, устройство праздничной трапезы, особенно выпечка блинов. Поговорка “На горах катаемся, блинами объе­даемся” отражает суть масленичных традиционных увеселений. Блины считаются отголоском солярного культа, знаком оживающего солнца. Некоторые исследователи указывают на их связь с культом предков, пред­полагая, что блины как поминальная ритуальная пища появились в праз­дничной обрядности в связи с “похоронами” зимы846.

В городах наиболее архаичные черты были утрачены, масленица со­провождалась такими формами праздничности как взаимное гостева­ние, маскарады, спектакли. Сохранялись шумное веселье, выпечка бли­нов, которой занимались рестораны и трактиры, катание по улицам на санях. В праздничные дни Владикавказ заметно оживлялся. По распо­ряжению св. Синода на масленицу и первую неделю поста воспитанни­ков учебных заведений освобождали от занятий847. Некоторые исследо­ватели отмечают, что активное участие молодежи в масленичной обряд­ности следует считать символом нового, нарождающегося явления, при­ближения весны, обновления жизненного цикла848. У осетин различные игры и веселье молодежи наряду с ритуальной выпечкой были главны­ми элементами праздничной композиции. Грузинская масленица “кве — лиери” отличалась необычайным весельем, состязаниями и игрищами, ряжением молодых людей. Армяне называют масленицу “бари-кентан”, что в переводе означает “доброе оживление” и расценивается как свое­образная магическая формула “вызова” плодородия природы. Эмоци — альный тон праздника был настолько высок, что получил в народе на­звание “сумасшедшие дни”. Развлечения порой переходили границы об­щепринятых норм дозволенности.

Очевидно, древняя языческая семантика масленицы на определен­ном этапе этнокультурного развития армян перестала соответствовать их ментальным установкам. Появилась другая версия, отражавшая ис­торические события и породившая новации в обрядовых действиях: мо­лодежь устраивала ряжение, изображая в безобразном виде пашу, визи­ря, их свиту. Эти персонажи подвергались всяческим насмешкам, ос­корблениям. Народ освобождался от власти тиранов и получал свободу. Праздник символизировал начало новой жизни. В культуре местных армян эта новация не закрепилась, не стала традицией, хотя и сохрани­лась в памяти информаторов.

Масленичные увеселения во Владикавказе были главным компонен­том праздника, но в его структуре происходила интересная трансформа­ция: традиционные формы бытовали только в среде простолюдин. Имен­но для них устраивали в городе качели, карусели, катание на лошадях и на санях. Появились и новые развлечения: цирк, панорама, фокусники, заморские великаны. Городские власти и общественные организации старались приобщить людей к этим мероприятиям, избежать переме­щение праздника в пивные и кабаки. Для себя владикавказская интел­лигенция предпочитала более престижные варианты проведения празд­ничного времени. Ежегодно в здании городского собрания устраивались костюмированные вечера. Очевидцы отмечали многообразие костюмов, наличие среди них мифологических, исторических и национальных. Многочисленную публику собирал в эти дни городской театр, танце­вальные вечера. К масленице приурочивались благотворительные ак­ции. В 1891 году Владикавказское общество всепомощенствования уча­щимся устроило на масленицу вечер с лотереей-аллегри, планируя ис­пользовать собранные средства на нужды учеников и для открытия жен­ской профессиональной школы. Многие горожане сделали пожертвова­ния вещами, деньгами, продуктами и напитками для буфета. Во влади­кавказском отделе СРН (Союза русского народа) устраивалась беспро­игрышная лотерея, сбор с которой шел в пользу школы при СРН. В жен­ской гимназии к масленице готовили концерт учениц. Фонд общества народных чтений пополнялся за счет любительских спектаклей. Пожер­твования от состоятельных горожан получало на праздник попечитель­ство ночлежного приюта849. В проведении масленицы четко прослежи­вается тенденция к разделению его на народный и салонный. Празднич­ная программа составлялась в соответствии с социальным статусом го­рожан.

У христианского населения города наступал пост, а мусульмане на­чинали готовиться к Наврузу (Новому году), который отмечался в нача­ле марта. Этот праздник принято считать мусульманским, но к исламу он не имеет отношения. Навруз известен с дозороастризских времен. В государстве Ахеменидов и Сасанидов это было главное торжество. После утверждения ислама в Иране и Средней Азии Навруз был отменен, но он пустил настолько глубокие корни, что попытки его уничтожения ока­зались безуспешны. Тогда мусульманское духовенство решило его ка­нонизировать. Среди владикавказских мусульман этот праздник отме­чали только персы. Во всяком случае, нет упоминаний о его празднова­нии в суннитской мечети, а ее служители, перечисляя мусульманские праздники, о Наврузе не упоминают. Персы отмечали этот праздник три дня. В первый день они собирались у своего консульства, где устраи­вался торжественный прием. В 1903 году такой прием проводил вице — консул М. Давуд-Хан Нусрат Эль Визарэ. Он рассказал присутствую­щим следующую историю праздника. Около 2.800 лет назад персидс­кий царь Ржамшид, покорив множество царств и народов, решил при­нести благодарение за победы всемогущему царю царей. Ржамшид выб­рал для празднования первый день весны и постановил, чтобы ежегод­но в этот день ворота царского дворца были открыты для всех желаю­щих поздравить царя с праздником, независимо от социальной принад­лежности. Царь Ржамшид обедал с ними за одним столом, вознаграж­дал деньгами и подарками каждого гостя, расспрашивал о нуждах бед­ных и помогал им. Такие же действия он требовал от начальников обла­стей и всех высокопоставленных лиц своего государства, снабжая их определенной суммой денег. С тех пор Навруз празднуется по всей Пер­сии, жители которой в праздничные дни открывают двери своего дома, чтобы угостить бедных и неимущих.

9 марта 1898 года владикавказские персы после торжественного бо­гослужения “.. .с хором музыки, цеховыми значками, фруктами и цвета­ми направились из мечети к квартире персидского вице-консула850. Под звуки персидского марша к ним вышел вице-консул господин Яхъя-хан с чинами вицеконсульства. После приема поздравлений музыка испол­нила персидский гимн, собравшимся вынесли щербет, а более имени­тые персы были приглашены для угощения в квартиру вице-консула. На приеме у персидского консула присутствовали не только персы, но и другие мусульмане, а также официальные лица и просто знакомые, же­лающие поздравить консула с праздником. Гостей угощали сладкими национальными блюдами. Торжественная часть праздника включала обя­зательное богослужение. Остальное праздничное время проходило во взаимных визитах и благотворительных акциях. Эти дни у персов назы­вались “Большим Байрамом” (большим праздником) и были освобож­дены от всяческих работ. Все персидские магазины, в основном бака­лейные, были закрыты.

Персы заранее готовились к этому празднику. Кроме традиционных праздничных блюд (плова, щербета, рахат-лукума и др.) в каждом доме появлялось блюдечко с проросшими зернами пшеницы, перевязанное красивой лентой — символ весны, нового года. Считалось, что в этот праздник люди должны были простить друг другу обиды. Навруз отме­чали и другие мусульмане Владикавказа.

С особой торжественностью горожане отмечали Пасху — главный христианский праздник, установленный в честь чудесного воскресения распятого на кресте Иисуса Христа. Первоначально это был праздник древних иудеев, содержание которого сводилось к умилостиванию ду­хов с целью заручиться их помощью в период осеннего отела скота, а затем жатвы. Весеннее равноденствие было соотнесено с исторически­ми сюжетами. Еврейская ветхозаветная Пасха установлена в честь ис­хода евреев из Египта, освобождения от рабства. В переводе название праздника означает “прохождение”, “избавление”. В христианстве он связан с идеей искупительного страдания Иисуса Христа за грехи чело­вечества, его смертью и воскресением. Основываясь на евангельских сказаниях о том, что Иисус Христос был казнен и воскрес в дни празд­нования иудеями Пасхи, христиане вначале отмечали свой праздник в один день с евреями. А в IV веке Никейский церковный собор постано­вил отмечать Пасху в воскресенье после первого весеннего полнолу­ния, поэтому дни ее празднования приходятся на даты, зависящие от изменяющегося дня весеннего полнолуния. Это происходит, как прави­ло, между 22 марта и 25 апреля. Празднику предшествует Великий се­минедельный пост, последнее воскресенье перед которым называется Прощеным. В этот день церковь напоминала своим прихожанам, что самый легкий путь, на котором можно заслужить прощения грехов — это умение прощать их другим. В проповедях говорилось о безграничном милосердии бога, его любви к людям и готовности простить человеку ошибки, в которых он искренне раскаялся.

Через шесть недель после Прощеного воскресенья церковь отмеча­ла другой торжественный день — Вербное воскресенье, вхождение Иису­са в Иерусалим. По преданию, народ встречал его пальмовыми ветка­ми, з на Руси символом праздника стала верба. В этот день после торже­ственной службы прихожанам раздавали освященные ветки вербы, ко­торые они приносили домой и хранили целый год, считая, что они обе­регают от злых духов, несут здоровье и благополучие. В предпразднич­ной городской обрядности появилась новая традиция — в зале владикав­казского собрания в течение всего поста по воскресным дням устраива­лись литературно-музыкальные вечера с “живыми картинами”851. На Страстной неделе в городе запрещались общественные увеселения, те­атральные представления, концерты. Владикавказские христианские церкви совершали в эту неделю многочисленные службы. Например, в 1901 году Преосвященный Владимир совершил на Страстной неделе следующие службы: в среду — литургию преосвященных даров в Крес­товой архиерейской церкви, в четверг — литургию св. Василия Великого в архиерейской церкви, утреню с чтением двенадцати евангелий в ка­

федральном соборе, в пятницу — вечерню и вынос плащанины из крес­товой церкви в собор, вечером — утреню, погребение спасителя в архи­ерейской церкви852. К этим дням приурочивались акции, связанные с церковной жизнедеятельностью. Так, после божественной литургии в Константино-Еленинской церкви, обслуживающей население бедней­ших кварталов города, в Великий Четверг 1897 года состоялось подня­тие на колокольню колокола, сооруженного прихожанами в память свя­щенного коронования853. Общество по устройству народных чтений ак­тивизировало свою деятельность на Страстной неделе. В зале класси­ческой гимназии проводились духовно-нравственные беседы на такие темы: “Почему иудеи не приняли мессию”, “Крестная казнь в древнем мире”, “Последняя ночь Иуцы”, “Семь слов спасителя со креста”, “Бо­гослужение Великой Субботы”, “Светлый праздник” и т. п. Во всех цер­квях в течение Страстной недели проводили сбор пожертвований, раз­дачу одежды и обуви учащимся народных школ854.

Первыми в городе отмечали Пасху евреи. Их праздник “Пейсах” на­чинался раньше христианского на неделю. Большое значение в подго­товке к Пейсаху придавалось ритуальной уборке домов, которые долж­ны. быть очищены от “хамеца” — кислого теста, проросших зерен, пива, водки, изготовленных из злаков, квашеных продуктов. Для пасхальных праздников держали особую посуду. Главным блюдом была “маца” — пре­сная лепешка, замешенная на воде без соли. Ее тонко раскатывали и прорезали. Согласно библейскому преданию, будучи изгнанными из Египта, евреи спекли пресные лепешки из взятого с собой, не успевше­го закиснуть теста. Эта традиция сохранялась долго: мацу пекли из тес­та, которое не успевало скваситься, его держали не более 18 минут. За ритуальным столом, прежде чем приступить к приему пищи, дети дол­жны были задавать отцу традиционные вопросы: “во имя чего наши предки ели пасхального ягненка?”, “во имя чего мы едим мацу?”, “во имя чего мы едим горькую зелень?”. Детям должны были рассказать историю о том, что в Египте были спасены Господом сыны Израилевы, бог прошел мимо их домов и пощадил их первенцев в отличие от ос­тальных египтян. Через Моисея он повелел каждой израильской семье заколоть агнца, испечь и отведать каждому члену семьи. Кровью ягнен­ка было велено пометить двери домов, чтобы господь прошел мимо них. Мацу, пресное тесто, едят в память того, что тесто предков не успело закваситься, когда Господь освободил их. Горькая зелень на пасхальном столе означает память о горькой жизни в Египте, рабском труде и оби­дах предков. Каждый еврей в этот вечер исполнял четыре обязанности: ел мацу, рассказывал об исходе из Египта, пил четыре бокала вина и ел “марор” — растертый хрен и салат. После этого приступали к празднич­ному застолью — “ссдер”, за которым подавали кошерные блюда — гуся или курицу, мацу, красное вино или наливку, овощи “карпас”, которые

16 Закат №• 1611 241 нужно было обмакивать в соленой воде, “харосет” — смесь яблок, инжи­ра, гранат и миндаля, заправленную пряностями и вином. Празднова­ние продолжалось всю ночь. Когда во Владикавказе не было синагоги, евреи привозили мацу из Баку, Москвы, Нальчика и других городов, где ее освящали к празднику855.

Через неделю начиналась христианская Пасха. За день, в вечер Ве­ликой Субботы горожане шли в церкви, где в полночь проходила пас­хальная заутреня, на которой читали, как правило, “Деяния Апостолов”. Затем совершался крестный ход вокруг церкви. В полночь с радостны­ми восклицаниями “Христос воскрес” — “Воистину воскрес” все возвра­щались в храм, где начиналось торжественное богослужение в честь Воскресенья Христова, дня его окончательной и истинной победы. В праздничном обряде осетинской церкви есть одно отличие: церковь об­ходят не один раз, а три раза, и при этом крестятся. Церковный ритуал армянской церкви не предусматривает освящения продуктов — пасхи, куличей и яиц, как это делается в православных церквях.

Пасха является главным торжеством в христианской праздничной культуре, поэтому духовенство особо ревностно следило за тем, чтобы этот праздник не сопровождался языческими обрядами и игрищами. Оче­видно, этим обстоятельством объясняется относительная малочислен­ность пасхальных обрядовых действий.

Древняя основа праздника сохранялась в домашне-бытовой сфере. Горожане-русские готовили пасху из творога, пекли куличи, а украинцы называли пасхой высокий круглый хлеб с украшениями. Главным пас­хальным блюдом у украинцев был поросенок. Греки считали обрядовой едой, прежде всего, куличи. У них было принято раскрашивать яйца особым орнаментом. Осетины начинали разговенье с традиционного пирога с сыром продолговатой формы “гуыл” и вареных яиц. Празднич­ной пищей были пироги, вареное мясо жертвенного животного (быка, барана) и пиво. Горожане-осетины часто устраивали совместные засто­лья, покупали быка в складчину. Армяне устраивали праздничное зас­толье во дворе церкви, после торжественного богослужения. Они при­носили в жертву быка (“матах”), мясо которого подавали на стол вместе со сладким пловом. Эту пищу раздавали друзьям и соседям. Пасху пек­ли из сдобного теста, красили яйца. У немцев Пасха также была самым торжественным праздником. Она отмечалась на неделю раньше хрис­тианской. На Страстной неделе особо почитались четверг и пятница. В субботу немцы красили яйца, пекли “кухены”, калачи, жарили гусей и кур, убирали дома и улицы. Дети перед сном оставляли на улице свои шапки, “чтобы заяц принес им разноцветные яйца”856. Городской нова­цией в этой сфере праздника стало изготовление ритуальной пищи вне дома. Венский магазин Гейтена принимал заказы на выпечку куличей, баб, тортов и предлагал пасхальные яйца, большой выбор украшений на бабы, сахарные цветы и разные фигуры, краски для яиц. В магазине Пералова продавали к праздничным дням высококачественную “пасхаль­ную” муку857.

Почти у всех народов центральным звеном, символом Пасхи было окрашенное яйцо, которому приписывались магические свойства. В древ­ности широко бытовал ритуал катания яиц. Считалось, что соприкосно­вение яйца с землей пробуждало ее от зимнего сна и способствовало плодородию. В русской праздничной культуре этот обряд варьировался, иногда по земле катались люди. У осетин были популярны игры с пас­хальными яйцами — туланта (катания) и къуырцыта (стукания). Катание становится праздничным действием, а качели и карусели — обязатель­ными атрибутами Пасхи у русских, греков, осетин, грузин. Этот обряд сохранялся в структуре пасхального праздничного комплекса Владикав­каза. Задолго до праздника в городскую управу начинали поступать про­шения об устройстве в разных частях города качелей и каруселей. Но пользовались ими, как правило, простолюдины. Со временем програм­ма “народного” праздника становится гораздо разнообразнее, пополня­ясь массовыми зрелищными мероприятиями, среди которых представ­ления цирка Милюгина с “чемпионатом” борцов, фокусы дрессирован­ных собак, выступления “королевы огня”, глотающей зажженную пак­лю, “театр Калиостро”858. Общество по устройству народных чтений ус­траивало народные гулянья, чаще всего это происходило на месте пла­нируемого Народного дома, на спуске Белявского переулка. На площа­ди устанавливались карусели, бесплатные “гигантские шаги”, балага­ны, тир. Большим развлечением для гуляющей публики был бег в меш­ках на призы, силомер. В хорошую погоду демонстрировались картины “волшебным фонарем”. Общество по устройству народных чтений имело свой синематограф. На месте гуляний располагались чайная, квасная, киоски с различными сладостями. В праздничную программу входило хоровое пение, музыка, фейерверки. В 1875 году в городе были установ­лены качели, открылся цирк госпожи Вольф и музей господина Литовс­кого859. Сохранилось описание пасхальных дней в 1885 году, которое хорошо передает городскую праздничную атмосферу. “На всех улицах и переулках езда и движение: прислуга и другие незатейливые обывате­ли с самого утра усаживаются на крылечках и прилавках своих домов и благодушно поглядывают друг на друга. На Александровском бульваре с утра до глубокой ночи бродят толпы гуляющего народа, разодетого в самые яркие наряды; семечки истребляются пудами… Больше всего толпится народ у театральной площади, где устроены карусели и играет музыка; тут же и цирк дает свои представления, и панорама манит жела­ющих, а при панораме имеется даже так называемая “фортунка” (вроде лотереи), где за 30 копеек желающий может выигрывать какую-нибудь стеклянную вазу, веер, зубочистку или другую совсем ненужную ему вещь и, кроме того, получить право видеть Иерусалим, Царьград и про­чие сокровища панорамы. К вечеру толпа густеет и уже многие из гуля­ющих заметно пошатываются — слышатся подчас полудикие возгласы подгулявших, раздаются все чаще и чаще нецензурные фразы, а позже начинаются даже и драки”860.

“Почтенные господа” города проводили Пасху иначе. К услугам “са­лонной” публики был организован целый ряд развлечений — семейно­танцевальные вечера, детские костюмированные праздники, любитель­ские спектакли в городском театре. Но городская интеллигенция была очень разборчива, порой скучала и проводила праздники дома, считая, что “в клубах нет ничего выдающегося, а в театре хоть и бывают кон­церты нашей театральной труппы, но они, надо правду сказать, далеко не заманчивы”861. Эта публика была хорошо знакома с формами высо­кой культуры. В 1889 году она восхищалась представлением гастроли­рующей в городе во время Пасхи опереточной труппы, поставившей “Цыганского барона” и “Мушкетеров”; в 1890 году рукоплескала знаме­нитому Главачу; Владикавказское отделение Русского императорского общества устраивало пасхальные вечера с лотереей-аллегри862. Обще­ство любителей казачьей старины организовало вечера-концерты с уча­стием оркестра Терского войска, казачьим хором и танцами в нацио­нальных костюмах. Как правило, такие вечера отличались многолюдно­стью863. Интеллигенция заботилась о простых горожанах, стараясь при­общить их к городским формам праздничности. Комитет попечитель­ства о народной трезвости устраивал вечера в аудиториях при народных чайных. Программа включала беседы по общественно-экономическим проблемам, музыкально-вокальные отделения и чтение со “световыми картинами”864. Городской традицией было оживление благотворитель­ной деятельности на Пасху. В 1894году “взамен визитов” горожане жер­твовали деньги на Дневное убежище и приют престарелых и увечных. В пользу Владикавказского благотворительного общества на третий день Пасхи местные любители поставили спектакль “Ни минуты покоя”; в 1903 году на второй день праздника в помещении межевого управления был устроен утренник для бедных детей. В течение многих лет попечи­тель ночлежного дома Яворский организовывал пасхальный стол и кор­мил обедами бедняков865. Общество попечения о сиротах и бедных де­тях прибегало к различным формам благотворительности, в их числе спектакли, лотереи-аллегри. Общество попечения о трудовой помощи открыло в магазине фотографа Джанаева-Хетагурова в 1910 году благо­творительный базар изделий мастерских общества, где торговали деко­ративными яйцами, игрушками, вербами. Отдельные городские семьи вместо пасхальных визитов передавали деньги “на усиление пищи си­ротам Владикавказского приюта”866. Пасхальные обеды для бедных ус­траивались и за счет города. Число посетителей городского ночлежного дома в праздничные дни доходило до двух тысяч человек867. В 1906 году праздничные визиты были заменены следующим мероприятием. “Для взаимного обмена поздравлениями на первый день Пасхи от двух до четырех часов дня будет открыт зал Владикавказского собрания, куда могут пожаловать все желающие обменяться поздравлениями (визита­ми). Здесь же будут принимать поздравления генерал-губернатор с суп­ругой. Все посетившие собрание освобождаются от визитов. В зале бу­дет накрыт самый простой и скромный стол с чаем, будет играть музы­ка. Чтобы каждый посетивший собрание чувствовал себя никому не обязанным, на отдельном столе будет поставлена кружка для пожертво­ваний на покрытие расходов, а остаток поступит в пользу бедных”868. В 1914 году армянское благотворительное общество выделило на празд­ник 200 рублей для 20 бедных армянских семей. Для солдат и не имею­щих своего очага в городе армян был устроен обед, а крестьянам-бе — женцам из Ахалкалакского уезда были выделены денежные пособия869. К городским праздничным обыкновениям относятся заблаговременный прием поздравительных телеграмм, иллюминация у городских церквей, общественных и даже некоторых частных помещений. Возможно, это трансформированный отголосок древнего пасхального обряда жжения костров, олицетворяющих солнце, которое по традиционным народным представлениям играло и радовалось в пасхальные дни. Привычным для города явлением стала традиция местных грузин занимать все свобод­ные фаэтоны и устраивать скачки по улицам с песнями и шумным весе­льем. Еще одним праздничным обыкновением горожан было взаимное гостевание друзей, родственников, знакомых. В городской этикет вош­ла “визитка”, служившая в праздничные дни знаком приглашения в гос­ти. В конце XIX века горожанам были известны роскошные визитные карточки фирмы “Г. А. Краппекъ и К”870.

После Пасхи наступала Радоница (радуница) — родительский день поминовения усопших на кладбище. “Тут поют, едят, угощают и покой­ников, призывая их на радость пресветлого воскресенья”,- писал В. Даль, называя родительский день “радованскими”, т. е. Радостными поминка­ми871. Русские ходили на кладбище по вторникам, брали с собой куличи, яйца, фрукты. Там же проходила служба по усопшим. У грузин роди­тельский день отмечали в субботу, литургия проходила в церкви, затем люди шли на кладбище. У армян в церкви было специально отведенное место, где ставили свечи в честь усопших и молились об их благополу­чии на небесах. После церкви люди направлялись к могилам близких с музыкой (зурной) и плачем. На кладбище несли пасхи, крашеные яйца. В 1889 году “Терские ведомости” отмечали, что “радоница прошла с обычным оживлением. После литургии в кладбищенской церкви народ служил панихиды на могилах своих родных. Затем многие устроили чаепитие с закуской и выпивкой. Туземцы в нескольких местах образо­вали круги кавказской борьбы. Молодежь в поле развлекалась, играла в мяч”. В 1896 году корреспондент “Терских ведомостей” отмечал как отрадный факт отсутствие “нехристиановского разгула”: “…весь день проведен был весьма чинно, массы народа присутствовали на кладби­ще, но не встречались пьяные, как 3-4 года тому назад, и даже не замет­ны были обычные туземные круговые поминки с изобильным возлия­нием спиртных напитков. Очевидно, у большинства посетителей клад­бищ установился более правильный взгляд на дело поминок благодаря инициативе архипастыря, преосвященнейшего Владимира, который еще в прошлогодней беседе лично убедил православных прихожан как дол­жно совершать поминовение и проводить день “Радоницы”872.

Описанное явление, очевидно, характеризует процесс реализации христианской церковью ее регулятивной функции. Пасха ассоциирова­лась у горожан и с приходом весны, поэтому в праздники они впервые выходили на загородные прогулки.

Во Владикавказе ежегодно отмечали праздник Преполовения, при­ходившийся на среду четвертой недели после Пасхи. По поверью, в этот день Богородица переплыла Волгу. В кафедральном соборе проходила торжественная литургия, после которой совершался крестный ход на Терек, завершавшийся церемонией водоосвящения873.

Значительным народным праздником было Вознесение. По русской традиции в этот день выпекали печенья-лесенки, которые “помогали” озимым посевам быстрее и лучше расти. Печенья бросали в рожь, в траву. Со временем эти действия стали детскими играми, а обычай вы­печки лесенок получил евангельскую трактовку — с ними Христу было легче вознестись на небо. Молебен проводился на ржаном поле. На Воз­несение пекли блины, оладьи, пироги с зеленым луком.

Для армян это был один из самых любимых и красивых праздников. “Амбарцум” (Вознесение) отмечается на 40-й день после Пасхи, когда по церковному преданию воскресший Иисус Христос вознесся на небо. Но и у армян есть другая, дохристианская интерпретация, связанная с ростом цветов. За неделю до праздника девушки набирали воду в кув­шин. Ее нужно было набрать тайно из семи домов. Затем они обходили дома, собирая различные мелкие предметы — пуговицы, булавки, бро­ши, иногда изделия из золота, владельцы которых загадывали опреде­ленные желания. Все эти предметы опускали в кувшин с водой, остав­ляли его под звездами в течение семи ночей. Накануне праздника де­вушки и юноши отдельно друг от друга собирали цветы, составляли букеты, плели гирлянды и готовились к гаданию. Утром, в день празд­ника, “одевали невесту”, девочку 10-15 лет, первенца в семье. Ей давали в руки кувшин, ее подруге — огромный букет полевых цветов. Все ос­тальные девочки одевали на головы венки из этих цветов, после чего отправлялись в те дома, где брали предметы, освященные в кувшине. В каждом доме они пели и танцевали, за что получали различные сладос­ти, фрукты, конфеты, мелкие деньги. “Невеста” доставала какой-нибудь предмет из кувшина и по священной книге предсказывала судьбу вла­дельца предмета. По окончании этого ритуала все участники игры прини­мали участие в застолье, куда приглашали и юношей. У владикавказс­ких армян, как указывают информаторы, этот ритуал сохранялся еще в 1960-х годах, в то время как в отдельных районах Армении он был за­быт гораздо раньше874.

Осетины в четверг шестой недели после Пасхи отмечали “Зардава — ран”. Это весенний поминальный праздник, приуроченный к христиан­скому Вознесению. Термин “зардаваран” имеет два значения: день, ког­да “кладут сердце” и “обещание”. Древние христиане понимали этот праздник как обещание Христа послать святого духа. Осетины со вре­менем забыли его значение и трактовали праздник в буквальном смыс­ле: в день поминовения усопших закладывали сердце жертвенного жи­вотного в могилы. B. C. Уарзиати считал, что в интерпретации праздни­ка содержится ошибка, бытующая уже более 100 лет: словом “зарда” (сердце) заменено изначальное “залда”, что означает “молодая трава”, “дерн”, а название праздника — соответственно “день укладки дерна на могилах”875. Древняя основа Вознесения во всех этнических вариантах связана с культом растительности, а позднее толкование с вознесением Христа на небо. Во Владикавказе в этот день отмечался храмовый праз­дник Вознесенской церкви, находившейся на Курской слободке. Пре­стольный день храма стали праздновать с 1900 года, со времени его ос­вящения876.

Через 10 дней после Вознесения наступала Троица — народный праз­дник, приуроченный к христианскому празднику “Пятидесятница”. Ос­новой троичной обрядности был культ растительности, выражавшийся, прежде всего в обычае украшать зеленью дома, улицы, а позднее и цер­кви. К обедне ходили с букетом цветов; трава, принесенная из церкви считалась целебной. В народе праздник называли “зелеными святками”, в летнем цикле он был самым крупным и значимым. В городах в этот день устраивали народные гулянья с ярмарками, балаганами, каруселя­ми. В 1880-х годах в городе бытовали такие праздничные явления как зажженные плошки, фонарики, бенгальские огни, транспаранты.

У осетин через 50 дней после Пасхи отмечался праздник “К? рд? гхас? н”, в ходе которого собирали зелень и разбрасывали ее в помещении и во дворах. Он символизировал окончание весенне-поле — вых работ, когда земля покрывалась травой и зеленели деревья. Иссле­дователи считают, что такое истолкование праздника наряду с кален­дарным совпадением с Троицей означает их тесную связь877.

В эти же сроки евреи отмечали праздник, русское название которо­го “Пятидесятница” и указывало на время его проведения — 50-ый день после Пасхи. В Библии он имеет другие названия: “праздник жатвы”, “праздник первых плодов” и “праздник недель”, названный так потому, что отмечали его к концу семи недель с того времени “как появляется серп на жатве”. Позднее этот праздник был приурочен ко дню Синайс­кого откровения и стал называться праздником дарования Торы. Но со­хранялось у евреев название “шавуот”, т. е. праздник недель. В ночь Шавуот было принято бодрствовать и изучать Тору. В тоже время быто­вал обычай украшать дом листьями и травой, якобы в память о зелени, устилавшей гору Синай в преддверии великого события — дарования Торы. Во Владикавказе долго сохранялась традиция есть в этот день молочные продукты, фрукты и ягоды с медом. Евреи наносили друг другу визиты и угощали сладостями. Троицу справляли и немцы. Кроме хри­стианской трактовки они четко связывали этот праздник с окончанием весенних работ и приурочивали к нему помолвки878.

Наряду с церковными богослужениями во Владикавказе на Троицу устраивали народное гулянье, чаще всего с лотереей-аллегри в пользу общества всепомоществования бедным учащимся или отдельных учеб­ных заведений. Но к концу XIX века появилась новая традиция: многие горожане выезжали на праздничные пикники на Редант, Камбилеевку и другие места. Поэтому троичные народные гулянья не отличались мно­голюдностью, несмотря на разнообразие программ и благих целей879.

К празднику Троицы приурочивался храмовый праздник Владикав­казского братства Св. Троицы (позднее — Свято-Троицкого монастыря). Проходило всенощное торжественное бдение, затем литургия. Храм ук­рашался зеленью и цветами, пел церковный хор, после чего в ограде церкви для “народа и нищих” устраивался обед, численность явивших­ся на который составляла иногда и 800 человек880.

На следующий день после Троицы, в понедельник отмечали Духов день, праздник сошествия Святого духа. В Духов день в церквях прохо­дили богослужения, а после вечерни в ограде старого собора прихожа­не собирались на духовную беседу.

В 1897 году в Духов день в 1-ом городском женском 2-классном учи­лище состоялся годичный акт. Была представлена праздничная програм­ма, включавшая чтение и пение песен, выставку рукоделий.

Во Владикавказе этот праздник “контролировало” Благотворитель­ное общество, которое после богослужений созывало горожан на на­родное гулянье с лотереей, фейерверками, воздушными шарами. Мно­гие владельцы магазинов жертвовали вещами и деньгами для лотереи. То же самое делали и отдельные состоятельные семьи. Гулянье, как пра­вило, проходило в городском саду, вырученные средства использовались на постройку дома для бедняков — богадельни, приюта-школы при са­мом обществе и т. пш.

На один из летних или осенних месяцев приходился передвижной мусульманский праздник Ураза-Байрам — Ид Аль-фитр, установленный в честь торжественного призвания народа к вере ислама. Это был праз­дник разговения, которому предшествовал 30-дневный пост в месяц ра­мадан, 9-ый месяц мусульманского лунного календаря. Пост считается одним из основных предписаний ислама. Мусульмане должны воздер­живаться от приема пищи, питья, игр, зрелищ в течение дня, до наступ­ления темноты. 27 числа месяца рамадан отмечается ночь могущества — лейлят аль-кадр, когда было начато “ниспослание” Мухаммеду Корана. По поверью, ежегодно в эту ночь аллах принимает решение о судьбе каждого человека, учитывая его желания, высказанные в молитве. По­этому ночь могущества принято проводить в мечетях, читая Коран и вознося Аллаху и ангелам свои мольбы и просьбы. Праздник начинался после поста 1 числа месяца шавваль. Сунниты и шииты отмечали его в один день. После совершения специальной молитвы начиналось массо­вое разговенье, устраивалась праздничная трапеза. В каждом мусуль­манском доме накрывали столы. Обязательным обычаем был дарооб- мен между родственниками и друзьями. Ураза-Байрам продолжался три дня. В 1908 году во Владикавказе первый день праздника был приуро­чен к открытию и освящению вновь отстроенной мечети на берегу Те­река. На торжественный намаз в Суннитскую мечеть приехали гости из Баку во главе с Муртузой Мухтаровым, богатым нефтепромышленни­ком, построившим эту мечеть в честь своей супруги, осетинки Лизы Тугановой. Молебствие совершил Ахунд, приехавший из Баку. На от­крытии мечети присутствовало свыше тысячи мусульман882. Обязатель­ной акцией для всех мусульман, особенно состоятельных, была раздача милостыни бедным, которая порой превращалась в масштабные благо­творительные мероприятия. В 1908 году Муртаза Мухтаров устроил уго­щение для 800 арестантов владикавказской тюрьмы883. В праздничные дни местные мусульмане не работали, их магазины и цеха были закры­ты. Обязательным ритуалом было посещение могил близких.

В летней праздничной обрядности христианского населения замет­ным событием было Преображение — праздник, установленный в па­мять изменения Спасителем своей внешности, чудесного преображе­ния лица Иисуса Христа. По евангельской версии, через восемь дней после признания Апостолом Петром в Христе Спасителя, Христос с учениками взошел на гору Фаворскую и стал молиться. Во время мо­литвы лицо его преобразилось, одежда сделалась белой. Из облака, ко­торое явилось Христу и его ученикам, раздался голос бога: “Сей есть сын мой возлюбленный, его слушайте”885. В церквях проходила боже­ственная литургия, освящались фрукты: у русских — яблоки, у армян — виноград. Преображение отмечали 6 августа. С особой торжественнос­тью оно проходило у армян. Армянский Вардавар связан с культом воды. Местные армяне собирались у церкви, пели, танцевали, веселились, уго­щали друг друга освященными фруктами. Молодежь и дети с возгласа­ми “Вардавар-вардавар” обливались водой. Считалось, что если в этот день пойдет дождь, то будет обеспечено плодородие нив и плодов.

На август приходился один из самых значительных праздников хри­стианского церковного календаря — Успение. У городских религиозных общин был свой конкретный день празднования, поэтому Успение во Владикавказе длилось в течение нескольких дней. Первыми Успение Пресвятой Богородицы “Верапохум сурп Аствацацин” отмечали армя­не. Этот праздник начинался 13 августа. В армянской церкви проходила торжественная служба, совершался обряд поклонения иконе Божьей матери с зажиганием свечей. В церкви освящали фрукты, устраивали веселье. Через два дня после армян-григориан Успение отмечали грузи­ны, греки и русские. Грузины в этот день поднимались в селение Казбе — ги для поклонения тамошней святыне “Цминда Салиба”. Этот храм на­ходился на высокой горе у подножья Казбека и по преданию был пост­роен царицей Тамарой886. В грузинской домовой церкви также проходи­ли службы, после которых начинались песни, пляски. У местных греков Успение стало особым торжеством с появлением праздничного места — в 1902 году была освящена Греческая Успенская церковь при греческой школе. Структура праздника у греков, как и у других православных го­рожан, включала богослужение и веселые застолья. Немцы называли Успение днем женского букета. Церковная литургия включала и освя­щение букетов цветов887. У осетин этот праздник назывался “Майрамы — куадзан”. Они облюбовали место к юго-востоку от города на возвышен­ной равнине среди лесной поляны с громадным развесистым деревом и посвятили это место имени Божьей матери. Здесь и проходили народ­ные молитвенные собрания в праздничные дни. В дупло заветного де­рева была вложена икона Богоматери. По поверью, царица Тамара пода­рила аланам чудотворную икону Иверской Богоматери. Осетины назы­вали эту икону “Ног Дзуар” — новая святыня888. Ежегодно “Терские ведо­мости” давали информацию о том, как проходил этот праздник у осе­тин. Следует отметить, что сообщения корреспондентов содержат ори­гинальный материал, но и значительно осложняют исследование исто — рико-культурной ситуации, связанной с празднованием Успения. Так, в 1906 году “Терские ведомости” отмечали: “31 июля местные осетины празднуют обычный годовой праздник у часовни воздвигнутой на горе около завода Сараджева на месте, освященном для всех осетин и с кото­рым связаны разные народные предания. На праздник прибыли жители соседних селений. Вечером состоялись многолюдные национальные танцы”889. Прежде всего, вызывает вопрос указанная дата — 31 июля, так как праздник Успения имеет фиксированную дату — 15 августа. Еще боль­ше вопросов появляется при ознакомлении с корреспонденцией за 1913 год: “12 августа местные осетины праздновали свой национальный го­довой праздник под названием “Ног-Дзуар”. Праздник этот установлен в память выхода осетин из тесных горных ущелий на плоскость. В этот день близ завода Сараджева, в лесу около старинной часовни ежегодно собираются массы народа на богомолье, режут жертвенных баранов и целый день проводят под открытым небом”890. Праздник назван нацио­нальным и приведено его название “Ног-Дзуар”. Действительно, в куль­туре осетин был такой праздник. Он отмечался во второй половине ав­густа, в предпоследний понедельник. По сведениям бытоописателей, “Ног-Дзуар” был настолько строг, что не позволял подходить к своему жертвеннику без особого благословения, а для совершения обряда жер­твоприношения нужно было подниматься на высокую гору с жертвен­ным животным на плечах. B. C. Уарзиати высказал предположение о связи этого святого с божеством Рыныбардуаг — “повелителем поваль­ных болезней”. Осетины не раз переживали эпидемии чумы, поэтому возводили святилища в честь святого еще в середине XIV века, а когда в XIX веке они столкнулись с эпидемией холеры, стали восстанавливать старые и возводить новые святилища891. Это предположение подтверж­дается следующим сообщением “Терских ведомостей”: “11 июля на Осе­тинской слободке были убиты и принесены в жертву до пяти бычков с целью избежать заболеваний холеры”, а также заметкой за 1911 год: “за Осетинской слободкой Дзауджикау у часовни в память избавления от холеры в 1892 году у осетин будут происходить народные торжества, общая трапеза и танцы”892. Название, мотив, часть дат и место проведе­ния (на горе), казалось бы, не оставляют сомнений в том, что осетины праздновали Ног-Дзуар. Но другое название праздника “Майрамыкуад — зан”, другие даты его проведения, совпадающие с христианским Успе­нием, а также бытующее у осетин название иконы Богоматери “Ног — Дзуар” пор