Ингушский социум на рубеже столетий

Землепользование

Г.-М. Даурбеков. Косовица

;

казенной собственностью,
часть жителей была изгнана
с насиженных мест, а другая
часть вынуждена была пла-
тить арендную плату за об-
работку своих прадедовских
земель. Все русскоязычные
исследователи той поры,
побывавшие в горах, еди-
ногласно отмечали крайне
бедственное положение гор-
цев. Часть ингушей, которая
к тому времени уже успела
выселиться на равнину, про-
должала сохранять свою
собственность на оставлен-
ные в горах угодья, с кото-
рых они получали, пусть
небольшую, но все же кое-
какую арендную плату.

На равнинной террито-
рии Ингушетии часть луч-
ших земель передается под

крепости и казачьим полкам, а также разного рода землевладельцам,
за «особые» заслуги перед государем. Остальная земля была поделе-
на между ингушскими селами, исходя из их количественного состава.
Сельскими делами заправляли обычно назначаемые царской админи-
страцией старшины. Крупные села, образованные после 1858 года, по
своему составу были укомплектованы представителями разных ингуш-
ских фамильных кланов. Причем представители крупных родов — фа-
милий, уже не проживая компактно, могли оказаться одновременно в
целом ряде сел. Поэтому здесь имелись, помимо старшин, еще и так на-
зываемые «тайпан да — тхьамада» (отец, или глава рода). Существовал
институт сельских сходов для решения общественных задач, например,
строительства дорог, мостов, каналов, временного содержания на по-
стое какого-либо воинского контингента и т. д., то есть всего того, что
царской администрацией вменялось в обязанности сельских обществ.

Часть земли в аулах равнинной Ингушетии являлась собственно-
стью отдельных хозяйств, доставшейся покупкой или «пожалованием».
Основная территория аула была общинной и жеребьевкой распределя-
лась между сельскими общинниками. Сельский сход ведал и уплатой в

казну налогов, причем налоги с малоимущих дворов (отсутствие кор­мильца, сироты, увечные…) распределялись на более имущую часть. Также бедствующим семьям всем селом помогали при пахоте, пропол­ке, сборе урожая. Конечно, не все было так идеально, но какая-то соци­альная защита малоимущих (маломощных) хозяйств имела место.

Уравниловка в распределении пахотной земли и других угодий не всегда соблюдалась. Находились различные причины для наделения того или иного общинника лучшей и большей землей. Основным ме­рилом тут становились: насколько прилежно член общины ведет свое хозяйство; за какие-либо заслуги, проявленные им перед селом. Сам старшина аула, как правило, получал пятикратный пай. Небольшая про­слойка ингушского офицерства и чиновничества бывала награждаема земельными наделами, которые обычно изымались из общинной земли. Те представители, которые разными способами сумели стать крупными землевладельцами, обычно использовали наемный труд. Представления о равноправии всех ингушей в народе были еще настолько сильны, что ингуш к ингушу работать не шел. Происходило все в скрытой форме: это когда крупный землевладелец, как бы в порядке родовой взаимопо­мощи, сдавал свои земельные излишки своим беднейшим родственни­кам. Все это было, конечно же, небезвозмездно.